Святослав Рыбас - Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина

Ответ находим в книге Андрея Маленкова, который писал:

«В конце сороковых годов… Хрущев занимал пост секретаря ЦК по кадрам и, по долгу службы контролируя деятельность репрессивных органов, нес личную вину за гибель А. Кузнецова и других ленинградских руководителей. Боясь, как бы на готовящемся судилище над Маленковым (Пленум ЦК КПСС в 1957 году. — С. Р. ) не всплыла его собственная неприглядная роль в „ленинградском деле“, Хрущев должен был… всю вину свалить на Маленкова». (Маленков А. Г. Омоем отце Георгии Маленкове. М., 1992. С. 88.)

Именно Хрущев после устранения Кузнецова стал курировать органы госбезопасности.

Тогда же с Украины в Москву были переведены многие партийные работники, «укрепившие» центральный аппарат МГБ: секретарь Винницкого обкома партии В. А. Голик, Херсонского — В. И. Алидин, Кировоградского — H. Р. Миронов, Ворошиловградского — Н. Г. Ермолов, Одесского — А. А. Епишев.

Об этом факте писал и Павел Судоплатов: «Во время последних лет сталинского правления Хрущев… расставлял своих людей на влиятельных постах. Редко замечают, что Хрущев умудрился… внедрить четырех своих ставленников в руководство МГБ-МВД: заместителями министра стали Серов, Савченко, Рясной и Епишев. Первые трое работали с ним на Украине. Четвертый служил под его началом секретарем обкома в Одессе и Харькове». (Судоплатов П. А. Разведка и Кремль. С. 543–544.)

Как утверждает Серго Берия, «Смерть ленинградских руководителей в первую очередь на их совести», то есть Маленкова, Хрущева и Шкирятова, членов специальной комиссии ЦК. (Берия С. Мой отец — Лаврентий Берия. С. 326.)

Однако Ф. Д. Бобков утверждал, что участие Хрущева в расследовании «Ленинградского дела» было незначительным. (Ф. Д. Бобков в интервью автору.)

«Ленинградское дело» стало символом борьбы за власть при стареющем вожде, но это далеко не полная характеристика явления.

Мобилизационный социализм как диктатура наемных работников доиндустриального и раннеиндустриального типа, полный архаики доурбанистической эпохи, во второй половине 1940-х годов исчерпал себя. Индустриальному обществу он не подходил. Решая проблему, Сталин стал ограничивать власть партаппарата и отсекать его связи с хозяйственными органами, для чего передавал реальное управление правительству, ответственным за результат специалистам. При этом размыкался клановый потенциал спецслужб, хозяйственников и партийного руководства, который реально обнаружил свои возможности в 1930-е годы. Отделяя политическое управление от хозяйственного, Сталин должен был выдвинуть новых лидеров, но, найдя их и сделав ставку на наиболее культурных и образованных, он сам остался в предыдущей эпохе мобилизационного социализма.

Отдадим должное тому поколению советских людей, вспомним великое стихотворение Ярослава Смелякова «Кладбище паровозов» (1946), в котором, как в молитве, бьется дух эпохи:

Экспресс Истории летел вперед, но, как всегда, его пассажиры, участники тех трагических событий, не осознавали, что находятся на переломе социального времени.

О содержательной стороне деятельности группировок уже говорилось, теперь обратим внимание на региональные кланы, к числу которых относился и ленинградский, самый яркий и сильный.

В 1946 году утвердили списки номенклатурных должностей ЦК ВКП(б) на примерно 42 тысячи человек, в 1953 году — свыше 45 тысяч. Это было советское служилое дворянство, оно должно было следовать установленным законам и не иметь никаких личных политических интересов. На самом деле так не получалось. Кремль периодически перемещал региональных руководителей. Еще на знаменитом февральско-мартовском пленуме 1937 года Сталин обвинил региональных вождей в практике подбора кадров по принципу личной преданности и обратил внимание на опасность создания независимых от ЦК группировок. В этом — ключ его отношения к «ленинградскому делу». Он испугался того, что во время войны пестовал как непобедимую силу, — русского национализма.