Святослав Рыбас - Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина

Костова обвинили в том, что он предал своих «товарищей» во время ареста болгарской полицией в 1942 году, в связях с Интеллидженс Сервис, в троцкистских взглядах, контактах с югославскими раскольниками, подрыве экономических и торговых связей между Болгарией и СССР, в стремлении свергнуть болгарское правительство при содействии югославов. Вместе с ним осудили еще нескольких известных болгарских экономистов.

На суде он отверг все обвинения: «Движимый своей совестью, я считаю своим долгом заявить суду и болгарскому народу, что я никогда не был английским шпионом, никогда не принимал участия ни в каких заговорах, я всегда уважал и чтил Россию».

Его повесили 17 декабря 1949 года в софийской тюрьме.

Владислав Гомулка стал генеральным секретарем Польской рабочей партии во время войны. Он не был так называемым «московским поляком» подобно Болеславу Беруту, постоянно оглядывающемуся на Сталина. Став генсеком после того, как погибли один за другим двое присланных из России функционеров, кандидаты в генеральные секретари, сброшенные с парашютами, Гомулка никогда не чувствовал себя сильно обязанным Москве.

Основу польского сопротивления немцами составляла Армия Крайова (АК), настроенная крайне антисоветски и антирусски. Москва всегда боролась с ней, понимая, что после окончания войны «крайовцы» будут силой, препятствующей распространению ее влияния. За АК стояла многолетняя историческая традиция, приводившая в Смутное время поляков в Москву, давшая жизнь Лжедмитрию, Григорию Отрепьеву, польско-казачьим войнам и католической экспансии на Украине, польско-советской войне 1920 года и упорной вражде к СССР маршала Ю. Пилсудского.

К слову, за всеми восточноевропейцами были свои предания. Но за поляками — наиболее антироссийские.

Сталин понимал это очень обостренно. Что он мог им противопоставить? Только интернациональное учение Маркса — Ленина и геополитические интересы СССР? Как бывший семинарист, он должен был помнить догмат христианства: «Несть ни эллина, ни иудея». То есть польскому, пусть и «красному», национализму не было места в сталинской картине мира.

Гомулка был решительным человеком. Так, он приказал расстрелять нескольких советских солдат, грабивших население, распорядился прекратить демонтаж оборудования в новых землях Польши, отошедших к ней от Германии, и вынудил советских представителей к переговорам, а затем добился компенсации. Гомулка вообще выступал против слишком сильной привязки коммунистических партий к Москве и даже позволил себе на заседании Коминформа в июне 1948 года в Бухаресте возражать против исключения Югославии из Коминформа. Хотя протест выразился тем, что он не пришел на заседание, все поняли, что хотел показать польский лидер.

Арест не сломил Гомулку. К тому же ему не могли предъявить какого-либо серьезного обвинения. Арестованные его соратники оказались стойкими. Просидев в тюрьме несколько лет, Гомулка вышел на свободу.

Генеральный секретарь компартии Чехословакии Рудольф Сланский, сильный, смелый человек, был твердым сталинистом. Этнический еврей, он был лишен каких-либо националистических пристрастий. Он утверждал, что оппозицию надо уничтожить, «пусть лучше пострадают десять невинных, чем один враг останется на свободе». Выбросившись на парашюте в Словакии, он участвовал в партизанском движении, был решительным и безжалостным руководителем. Тем не менее Сланский был заподозрен в связях с людьми Филда, но еще больше — в «еврейском буржуазном национализме».

Еще недавно СССР поддерживал создание в Палестине государства Израиль, именно чехословаки поставляли израильтянам оружие для борьбы с британскими войсками, и Москва рассматривала борьбу идеологии «как удар по британскому империализму на Ближнем Востоке», который был нанесен силами прогрессивных евреев из России и Польши. (Эндрю К., Гордиевский О. КГБ. История внешнеполитических операций. М., 1992. С. 419.)

Однако расчет Сталина закрепиться на Средиземном море при помощи Израиля не оправдался. Приходилось задействовать более долговременный план сотрудничества с арабами.

Изменение в настроениях советских евреев, энтузиазм, с которым они встречали посла Израиля Голду Меир в Москве на еврейский Новый год 4 октября 1948 года, а самое главное — подспудная угроза получить в лице еврейского слоя элиты «агента влияния» США повернули мнение Сталина о сионизме на 180 градусов. Теперь сионизм стал частью «широкомасштабного американского заговора с целью подрыва единства социалистического лагеря руками живущих в нем евреев» (Эндрю К., Гордиевский О. Там же. С. 420).