Грег Аннусек: Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени

Хотя это массовое убийство осталось в памяти итальянцев символом жестокости гитлеровских войск, на совести немцев и другие преступления, которые они совершали в городах и деревнях на всей территории оккупированной Италии. После капитуляции Италии Кессельринг, которого постоянно критиковали за «мягкотелость», когда дело касалось итальянцев, стал превращаться в свою полную противоположность. Например, он приказывал своим командирам прибегать к драконовским мерам по отношению к партизанам.

Его новое отношение к местному населению хорошо прослеживается в приказах, изданных им в августе 1944 года. «На каждый акт насилия следует отвечать соответствующими контрмерами». Далее, в частности, говорилось: «Если во вверенном вам районе действуют многочисленные партизанские банды, то в таких местах следует арестовать некий процент мужского населения и в случае повторных бандитских вылазок расстрелять. Если в деревне стреляют по немецким солдатам, такую деревню следует сжечь, а преступников или подстрекателей — публично повесить».

Вскоре после освобождения Рима натиск союзников понемногу начал ослабевать. Повинна в этом их широкомасштабная стратегия, которая также включала в себя высадку в Нормандии в июне 1944 года, а также отдельные десанты на юге Франции в августе. Для выполнения столь грандиозных планов, так называемой операции «Драгун», с итальянского театра были отозваны несколько дивизий.

К августу 1944 года немцы закрепились к северу от Флоренции, на новой линии обороны — Готской, ставшей для их противников еще одним серьезным барьером. Между прочим, это та самая линия, за которую нацисты планировали отвести свои дивизии летом 1943 года, до того, как Кессельринг убедил Гитлера, что за Италию нужно стоять до конца. К зиме пар вышел из союзников окончательно, и они остановились всего в нескольких километрах от долины реки По, которая оставалась в руках у немцев еще несколько месяцев. Окончательный прорыв был совершен лишь в апреле 1945 года, однако отдельные районы северной Италии оставались под контролем немцев до самого окончания войны. (В марте 1945 года Гитлер отдал под командование Кессельринга все немецкие войска на Западном фронте. После войны генерала обвинили в военных преступлениях в связи с репрессиями мирного населения Италии. Проведя несколько лет за решеткой, он был выпущен на свободу в 1952 году.)

Немецкая армия в Италии сложила оружие 2 мая 1945 года — то есть почти спустя два года после того, как король и Бадольо сбросили Муссолини в надежде на то, что тем самым положат конец войне. (В июне 1944 года режим Бадольо сменило коалиционное правительство. В 1946 году итальянцы проголосовали за упразднение монархии и установление республики. В 1948 году они изгнали короля с итальянской земли, запретив ему и его потомкам когда-либо возвращаться в эту страну. Запрет был снят лишь в 2002 году.) В заключение приведем слова Карло д’Эсте о том, что война в Италии была «самой долгой и кровопролитной военной кампанией, которая велась войсками Англии и США в годы Второй мировой войны».

До некоторой степени история операции «Дуб» всегда была приукрашена мифами и легендами. Выдающийся оксфордский историк сэр Уильям Дикин некогда назвал ее «одновременно изощренной и сомнительной и довольно замутненной личным тщеславием ее главных непосредственных участников». Послевоенные трения между Скорцени и Радлем с одной стороны и Штудентом и его парашютистами — с другой помогают отделить факты от вымысла. И те, и другие пытаются выпятить свою роль в операции и умалить в нее вклад другой стороны.

Анализируя этот вопрос, я главным образом полагался на свидетельства очевидцев, включая, разумеется, самих Скорцени, Радля и Штудента. Однако читателю следует помнить о том, что эти свидетельства нередко противоречат друг другу. Типичным примером этого является разведывательный полет над Гран-Сассо, состоявшийся 8 сентября. Скорцени и Радль утверждают, что это они провели аэрофотосъемку, что подкрепляют рядом фактов, тогда как Штудент заявляет, что это целиком заслуга Ланггута. Чтобы более точно рассказать об этом, я не стал приводить многочисленные подробности этих противоречивых заявлений. Там, где факты более или менее ясны, а оппоненты не могут согласиться с ними, такой подход неизбежно предполагает определенную степень субъективности. Тем не менее я сделал акцент на нескольких сильных разногласиях между Скорцени и парашютистами.