Анатолий Фоменко - Забытый Иерусалим. Стамбул в свете Новой Хронологии

Вот пример. Афанасий Никитин пишет: «Господи боже вседержителю, творец небу и земли! Не отврати лица от рабища твоего, яко скорбь близъ есмь. Господи! Призри на мя и помилуй мя, яко твое есмь создание; не отврати мя, Господи, от пути истиннаго и настави, мя, Господи, на путь твой правый, яко никоея же добродетели в нужи той сотворихъ тебе, Господи мой, яко дни своя преплыхъ все во зле, Господи мой, Олло перводигерь, Олло ты, карим Олло, рагым Олло, Карим Олло, рагымелло; Ахалим дулимо. Уже проидоша 4 Великыя дни в Бесерменьской земли, а христианства не оставих; дале Бог ведает, что будет» [95], с. 24.

Здесь Афанасий Никитин ПРЯМО СРЕДИ МОЛИТВЫ переходит на тюркский и арабо-персидский язык. В частности, вместо Бог пишет Олло, то есть АЛЛАХ, и так далее.

Еще пример. Никитин пишет об Индии: «К бутхану же съеждается вся страна Индейская… а съеждается к бутхану всех людей бысть азар лек вахт башет сат азаре лек. В бу[т]хану же Бут вырезан ис камени, велми велик» [95], с. 18. Далее Афанасий Никитин описывает «индийскую статую» Будды («Бута»), ПОДОБНУЮ СТАТУЕ ЮСТИНИАНА, С КОПЬЕМ В РУКЕ. Как он пишет: «аки Устьян царь Царяградскы» [95], с. 18. Обратите внимание на текст Никитина: АЗАР ЛЕК ВАХТ БАШЕТ САТ АЗАРЕ ЛЕК. В русский текст вставлена персидская фраза, означающая «всех людей бысть ТЫСЯЧУ ЛЕКОВ, ВРЕМЕНАМИ БЫВАЕТ СТО ТЫСЯЧ ЛЕКОВ» [95], с. 177.

Никаких видимых причин перейти на персидский язык в этом месте у Афанасия Никитина не было. В данном случае Никитин не передает никакого местного колорита, никого не цитирует. Просто неторопливо рассказывает свои впечатления и, сам того не замечая, переходит на персидский язык. Записывая его, кстати, РУССКИМИ буквами.

Между прочим, статуя Будды, выполненная подобно статуе византийского императора с копьем в руке, наводит на мысль, что культ «индийского БУДДЫ» впитал в себя, в частности, и культ Хана БАТЫЯ, великого завоевателя мира, см. нашу книгу «Новая хронология Руси» [5]. Поэтому Афанасий Никитин и употребляет здесь слово БУТХАН или БУТ-ХАН, то есть Батый-Хан для индийского правителя.

Еще пример арабского фрагмента у Никитина. «В неделю же да в понедельник едят единожды днем. В Индии же как пачекътуръ, а учюзе-дерь: сикишь иларсень ики шитель; акечаны иля атырьсеньатле жетель берь; булара досторъ: а куль каравашь учюзъ чар фуна хубъ бемъ фуна хубесия; капкара амь чюкъ кичи хошь. От Первати же приехал есми в Бедер» [95], с. 19.

Могут сказать, что Афанасий Никитин пользовался иностранными языками для описании чего-то иностранного. Но уже приведенные примеры ясно показывают, что это не так. Напротив, говоря о дальних странах, Афанасий Никитин в основном пользуется русскими словами. А вот ВСПОМИНАЯ О РОССИИ, он часто переходит на тюркский или арабский язык. Чего стоит например молитва Афанасия Никитина О РУССКОЙ ЗЕМЛЕ. Перечисляя виденное в разных странах, Никитин наконец с особо теплыми чувствами вспоминает о Руси (Урус). И кончает это перечисление молитвой о Русской Земле. С самого начала этой молитвы он переходит с русского языка на тюркский: «Да Подольскаа земля обилна всем; а Урус ерье таньгры сакласынъ; Олло сакла, худо сакла, будоньяда мунукыбить ерь ек-туръ; нечик Урус ери бегъляри акай тусил; Урус ерь абаданъ больсын; расте камъ деретъ. Олло, худо, Бог, Бог данъгры» [95], с. 25.

Современные комментаторы пишут: «В заключительной фразе слово „Бог“ повторено на четырех языках: арабском (Олло = Аллах), персидском (Худа), русском (Бог,) и тюркском (Данъири = Тангры). Перевод молитвы: „Русская земля да будет Богом хранима; Боже сохрани! На этом свете нет страны, подобной ей…“» [95], с. 189.

Тут уж современные историки не выдерживают. Чувствуя, что читателю нужно немедленно что-нибудь «объяснить», они начинают выкручиваться следующим образом — надо сказать, довольно неуклюже. Пишут так: «Молитва Афанасия Никитина выражает пламенную любовь к родине — Руси и одновременно осуждение ее политического строя. Вероятно, это последнее обстоятельство и ПОБУДИЛО НАШЕГО АВТОРА ИЗЛОЖИТЬ СВОЮ МОЛИТВУ НЕ ПО-РУССКИ, А ПО-ТЮРКСКИ» [95], с. 189.

Спрашивается, какое отношение имеет это «научное объяснение» к тому, что слово БОГ Афанасий Никитин пишет как АЛЛАХ? По нашему мнению никакого. Кроме того, мы видели, что Никитин переходит на тюркский, персидский или арабский язык очень часто и весьма гладко. В том числе и в молитвах. Этих мест в его произведении настолько много, что у нас нет никакой возможности все их процитировать.