Константин Бадигин - Покорители студеных морей (Главы 1-14)

- Нет... Да, я ходил.

- Вы говорили Олегу Амосову, - безжалостно обличал инквизитор, - что забудете нашу истинную веру и примете русскую, если он выдаст за вас свою дочь. К чести Амосова надо сказать, он отказал вам.

Рука Шоневальда остановилась на шее животного, тонкие пальцы сжались. Купец вздрогнул.

- Пощадите! - со стоном вырвалось у него.

- Вы утверждали в разговорах со многими лицами, - неумолимо продолжал инквизитор, - что святые отцы церкви не имеют права владеть каким-либо имуществом, ссылаясь на

Иисуса Христа и апостолов, которые якобы не имели никакого имущества.

Это было самое страшное обвинение.

- Это неправда! - крикнул в отчаянии купец. - Я не говорил этого! - Он закрыл лицо руками и затрясся в рыданиях.

- Молчать! - грозно прикрикнул Шоневальд. Глаза его сверкнули. Он поднялся, отшвырнул кота, кубарем слетевшего с колен. - Не притворяйтесь! Вы прекрасно понимаете, что костер для вас - самая легкая смерть... Так ли я говорю, братья? - обратился Шоневальд к монахам.

- Да будет наказан по заслугам проклятый еретик! - отозвался толстый монах, сидевший слева.

- Поступить с ним так, как принято поступать с еретиками по обычаю или как прикажете вы! - прозвучал глухой голос второго монаха.

Шоневальд успокоился. Лицо его приняло прежнее выражение приторной вежливости. Он опустился на скамью и несколько минут молча наблюдал за купцом.

"Ты, однако ж, не из храбрых, - думал он, - и будешь делать все, что прикажу я".

- Но если вы согласитесь отречься от своих убеждений, - вкрадчивым голосом начал Шоневальд, - и поможете святой церкви, сын мой, вас ждет прощение и великие милости.

- Я согласен! - радостно крикнул оживший купец. - Я согласен!.. - В его глазах светилось то недоверие, то надежда, то мольба.

Шоневальд кивнул одному из монахов.

- Повторяйте за мной слова клятвы слово в слово, господин купец, поднявшись с места, торжественно произнес монах с лицом желтым и неподвижным, точно вырезанным из дерева.

Иоганн Фусс только сейчас, по глухому голосу, узнал монаха, приходившего за ним.

- Клянусь, - начал монах, - что я верую в своей душе и совести и исповедую, что Иисус Христос и апостолы во время их земной жизни владели имуществом, которое предписывает им священное писание, и что они имели право это имущество отдавать, продавать и отчуждать.

Иоганн Фусс повторил клятву.

- Теперь поклянитесь, что вы во всем будете помогать святой католической церкви и выполнять все поручения нашего ордена, соблюдая строжайшую тайну.

Иоганн Фусс произнес страшную клятву верности ордену.

- Теперь, - Эйлард Шоневальд показал купцу на ящик, - садитесь и слушайте. - Он недовольно посмотрел на своею соседа, непрерывно перебиравшего желтые янтарные четки, затем снял нагар со свечи, поставил ее ближе к купцу, осветив бледное испуганное лицо.

- Политика Ганзейского союза по отношению к Новгородской республике - это бездарная политика мелочных торгашей. Да, да! Здесь ради собственной выгоды забыто все! - Эйлард Шоневальд вскочил с места, сделал несколько

шагов.

- Они, эти ганзейские купчишки, - как бы очнувшись от сна, вдруг заговорил толстый монах, - отобрали у бедного капеллана ' даже его кружку святого духа для сбора подаяний в храме, алтарь превратили в хлев и... - Монах под взглядом Шоневальда сразу осекся и замолчал.

- Вместо того чтобы торговаться с новгородцами за добавку нескольких кругов воска, - снова раздался голос инквизитора, - или спорить из-за нескольких собольих мехов в придачу к дрянным беличьим шкуркам, надо было давно закрыть им дорогу на запад, к морю. На добрых католиков восточный ветер из Новгорода действует как несносный сквозняк. Поймите! - Шоневальд в упор смотрел на купца. - Новгородская республика никогда не уступила бы вам и на волос своих прав на море и была бы сейчас сильнейшим морским государством, если бы не споры с московским князем!.. Поймите это!.. - Инквизитор задохнулся от возбуждения. - Представьте себе, как бы выглядели мы, если бы московский князь защищал интересы новгородцев на суше. Они, прекрасные мореплаватели, заполонили бы наше море!.. - Шоневальд посмотрел на молчаливых монахов.

Толстяк, шевеля губами, продолжал безостановочно перебирать четки, другой монах сидел с закрытыми глазами, словно спал.

- Сейчас, как никогда, необходимо заставить новгородцев принять наши условия, - облизав сухие губы, продолжал инквизитор. - Как назло, русские оказались на этот раз несговорчивыми. Больше того, они задумали нанести удар нашей торговле. Мы узнали, что знаменитый купец Труфан Амосов, отец Олега Амосова, - Шоневальд строго посмотрел на Фусса, - учит против немцев других новгородских купцов...