Владимир Арбузов - Броненосный крейсер “Адмирал Нахимов”

После на подобравшем нас вспомогательном крейсере “Садо-Мару” мы видели гробы с убитыми на этом миноносце людьми. Их подобрал другой миноносец и передал тела на “Садо-Мару” для погребения на родине. Командир этого подобравшего миноносца заявил, что погибший миноносец был потоплен “Нахимовым”. Почти одновременно был потоплен снарядами правой башни еще один миноносец. У нас кричали “ура”. В это время мы уже вышли из строя. Эскадра оказалась на правом траверзе и отстреливалась от миноносцев Мы еще тоже некоторое время отстреливались, а затем закрыли все прожектора и огни и старались скрыться от миноносцев в темноте.

Крен и дифферент увеличивался, но команда оставалась спокойной. В это время на мостике было нечто вроде военного совета, где решили следующее: е виду того, что невозможно определить, продержится ли на воде “Нахимов” и сколько времени нужно, чтобы подвести пластырь, что это можно сделать лишь при застопоренной машине, так как подкильные концы перебиты, и, кроме того, весь корабль оказался настолько поврежден, что эскадренного боя вести не может (нет хода и большая часть артиллерии выведена из строя), имеет сильный крен и дифферент, решили застопорить машины, отстать от эскадры и принять все меры к спасению корабля и затем, подведя пластырь, постараться скрыться до восхода луны от неприятеля, а затем следовать к корейскому берегу (точного своего места мы не знали из-за того, что курс во время боя постоянно менялся, а определить свое место не было возможности), но не идти в Шанхай или какой-нибудь другой порт разоружаться.

Затем, подойдя к корейскому берегу, незаметно от неприятеля спустить водолаза, поскольку возможно заделать пробоину, откачать отсеки, завести добавочные пластыри и идти во Владивосток. Если же встретим неприятеля, то продолжать бой до гибели, а если не хватит снарядов или подобьют последнего артиллериста, то открыть кингстоны и подорвать крейсер, для чего приготовить соответственно минный погреб.

М

ы подвели один пластырь и стали отходить от места боя, для более подробного осмотра. Пробоина с рваными краями была таких размеров, что пластырь не закрывал ее. Весь носовой отсек до 32-го шпангоута залило водой. Мне было поручено привести в исправность шлюпки, выкачать из них воду и подготовить стрелу для спуска барказов. Мы шли малым ходом, стараясь избегать встреч с миноносцами. Мы их несколько раз замечали, но, изменяя соответственно курс, счастливо прошли неприятельскую цепь. Лишь к утру нас трижды осветил неприятельский миноносец и трижды отвел луч вправо. Затем он показал японские опознавательные знаки той ночи: .. — ... и затем исчез. Мы были уверены, что он нас атакует, и я побежал в свою башню, вполголоса передавая приказание командира: "по местам. к отражению минной атаки". Но миноносец, очевидно, потерял нас, а огни оказались рыбачьими. Одна из фун почти въехала в борт “Нахимова”, до такой степени мы были незаметны.

Утром мы еще раз пытались завести пластырь. но опять безуспешно. Стало светать. Вдали показался берег. Это оказался остров Цусима. Командир потребовал наверх трюмного механика и спросил его, сколько времени могут еще выдержать переборки. Тот ответил, что точно определить невозможно, но что. вероятно, еще полчаса-час выдержат. Тогда мы повернули к берегу кормой и пошли задним ходом, очень медленно, боясь, чтобы не сорвало пластырь. В это время показался миноносец. Когда выяснилось, что неприятельский, то командир приказал застопорить машины, открыть кингстоны и спустить шлюпки. Это было в милях 4 от берега, на глубине более 40 сажен. В это время мне пришла мысль о деньгах. Я спросил стоящего на вахте ревизора насчет денег. Он ответил, что маленький мешок золота у часового, а остальное пусть гибнет. Тогда я предложил раздать офицерам золото, с тем чтобы после мы могли их вернуть казне, а с деньгами можно было бы попытаться спастись и из плена вырваться. Он предложил мне распорядиться, как я желаю, но советовал не брать бумажных денег, так как их гибель не является государству убытком.

Денежный сундук стоял у меня в подбашенном отделении. Я взял наличное золото и ящик с собственными деньгами офицеров. Вынес деньги наверх и предложил офицерам взять кто сколько может сообразно своим способностям плавать. Затем остальные деньги я передал старшине своего вельбота № 2, приказав ему отдать на берегу мне. если мне удастся доплыть до него, или кому-нибудь из офицеров. После оказалось, что старшина сдал деньги старшему доктору, а тот передал их командиру. Деньги, бывшие в руках офицеров, были разделены между всеми поровну, и составлен был список, представленный командиру.