А Рыбин - Сталин на фронте

Танкоконструктор: "Один месяц".

Сталин: "Даем вам три месяца. Фронт ждет этот танк".

Несколько позднее в Кремль директор ЗИС Лихачев подкатил на трех образцах машин: ЗИС, "Волга", "Москвич". Сталин детально осмотрел машины. Даже за некоторые садился на сиденье шофера сам. Через год, два все три образца машин пошли в серийное производство".

Из воспоминаний Н. Кирилина: "В 1942 г. Сталин посетил госпиталь, где находились на излечении командующие А. Еременко и К. Рокоссовский. После этого там появилась концертная бригада артистов".

Из воспоминаний солистки оперы ГАБТа СССР Д. Пантофель-Нечецкой: "По затемненной Москве под грохот артиллерии бригада артистов прибыла в госпиталь к раненому К. Рокоссовскому. Втащили в палату пианино. Я встала у койки Рокоссовского. Маэстро А. Макаров занял место за пианино. В основном я исполняла Рокоссовскому произведения из польского репертуара: вальсы Шопена и ноктюрны. Рокоссовский лежал забинтованный и тихо говорил мне:

"Спасибо".

После концерта собрался весь медперсонал госпиталя. Видимо, один из старших, похоже, это был профессор невропатолог Я. Рапопорт, обращаясь к нам, сказал: "Вы сделали то, что мы, врачи, оказались неспособными выполнить. Вы вселили генералу веру в победу и выздоровление". Затем мы перетащили пианино в палату А. Еременко. Тот попросил исполнять русские народные песни. Я это выполнила полностью. В заключение А. Еременко преподнес моему сыну Борису подарок".

Как известно, немецкие асы бомбили Большой театр СССР. С 16 октября 1941 г. он был заминирован. Под его основанием покоилось три тонны динамита. Предполагалось в случае необходимости взорвать его при помощи включения рубильника. У заряда стоял автоматчик Н. Сулимов. Я находился в комнате над зарядом в течение трех месяцев. Мало кто из начальства рисковал ко мне заходить.

28 октября 1941 г. в 16 часов на ГАБТ была сброшена полутонная авиабомба, которая развалила фасадную стену 10, 11, 12-го подъездов, образовав громадную брешь.

Через несколько дней Сталин осмотрел разрушения ГАБТа и решил, видимо, приступить к ремонту. Действительно, вскоре приступили к работе строители и живописцы. В один из дней приехал с фронта корреспондент газеты "Правда" М. Калашников и запечатлел разрушения.

Однако после долгих поисков я разыскал сына Калашникова, который мне ответил: "Такого фотоснимка в архивах у отца нет. Сам М. Калашников погиб у Сапун-горы под Севастополем".

Приехал в ГАБТ маршал X. Чойбалсан с артистом оперы. Сопровождал его наш сотрудник Кочин. Я давал пояснения по сцене и залу. Чойбалсан попросил монгольского артиста спеть арию. После некоторых колебаний солист оперы спел на монгольском языке отрывок из арии. Затем Чойбалсан резюмировал: "Хорошо бы нам заиметь такой театр, как этот". Из ГАБТа Чойбалсан отбыл с делегацией на Западный фронт с подарками. Вспоминает Н. Казьмин:

"Чойбалсан подарил Жукову бекешу, бурки и папаху, а Жуков преподнес Чоибалсану складной немецкий автомат, захваченный у немцев".

Свидетельствует горничная гостиницы "Метрополь" Антонида Комарова: "После бомбежки ГАБТа я убирала из номеров отлетевшую от стен штукатурку. В "Метрополе" тогда проживали временно Маресьев, Казанцева, Русланова, Тарасова, Погодин. В один из дней я набрала два ведра щебенки и направилась к лифту. Перед самым лифтом открылась его дверь и вышел оттуда Сталин. Перед самым лифтом открылась его дверь и вышел оттуда Сталин. Я опешила и уронила ведра. Сталин сказал: "Вы не волнуйтесь!" Взял, нагнулся, поднял за дужки ведра и подал мне.

Оказывается, он приезжал к американскому послу по вопросу продажи пушнины. Посол проживал на пятом этаже гостиницы в № 588. Возвращаясь от посла, Сталин к нам повернулся и спросил: "Вас эти не обижают?.." Он имел в виду иностранцев, которыми была заполнена вся гостиница".

Свидетельствует секретарь МК ВКП(б) Г. М. Попов: "В ноябре мне позвонил Сталин и сказал: "Возьмитесь вплотную за контроль по производству вооружения. Фронту крайне нужны автоматы ППШ, 120-мм минометы. Их выпускал завод "Динамо", им. Калинина, им. Кирова. Автоматы - завод САМ. Они давали в сутки по 3000 шт., а завод САМ - 300 шт. Приехал я на Московский инструментальный завод. Там рабочие уже собрали вещи к эвакуации и сидят без дела. Я использовал весь свой ораторский арсенал: "У товарища Сталина вся надежда на вас. Кто не желает защищать Москву, тот может уезжать. Пусть гитлеровцы издеваются над нашим народом. Так что же, отдадим Москву или будем защищать? Рабочие ответили хором: "Будем защищать". Тут же все встали к станкам и началась работа. Большое количество автоматов давали заводы ЗИС, "Динамо", им. Владимира Ильича. Однако техники все еще не хватало для 12 фронтов. В январе 1942 г. Сталин вновь мне позвонил и послал меня в Саратов. Там был ГПЗ. Сталин сказал: "Если секретарь обкома Власов не выполнит задание ГКО, он будет снят с работы". Когда я передал это Власову, у него выступили капли пота на лбу, хотя на дворе стоял мороз. Однако все удалось выправить, и техника пошла на фронт. Тут меня назначили уполномоченным ГКО и вооружили мандатом. Быстро появился ИЛ-2 и другие самолеты. По мере того, как я входил в доверие, на меня был направлен орлиный взгляд Берии, Маленкова. Я тогда был первым секретарем МГК и МК ВКП(б).