Джули Федор - Традиции чекистов от Ленина до Путина. Культ государственной безопасности

Новая нравственность выкристаллизовалась в эпоху Гражданской войны, когда было заявлено, что кровопролитие, устроенное ЧК и чекистами, выражало «истинную, высочайшую нравственность… верх Нравственности и верх Справедливости», в отличие от «буржуазной морали с ее необоснованными притязаниями на универсальность» [91] Из документа, представленного во время Гражданской войны, названного «Красные строки (из «Записной книжки чекиста»)», опубликованного в книге Фельштинского «ВЧК-ГПУ» (с. 76). . В постсталинскую эпоху от этого частично отступили, как мы увидим в части II, но даже сегодня культ чекиста несет значительный отпечаток эпохи своего образования, мораль и поэтика которой базировалась на том, что Стайте назвал «красотой и полезностью жестокости» [92] Stites R. Revolutionary dreams: Utopian vision and experimental life in the Russian revolution. New York: Oxford University Press, 1989. R 50. . То было родимое пятно чекистов, которое так никогда и не поблекло.

Пожалуй, самым понятным звеном, связывающим чекистов с нравственностью, служила их абсолютная неподкупность. «Чистые руки» в первую очередь означали отказ от взяток и прочих материальных вознаграждений. Центральным аспектом культа Дзержинского служила его знаменитая неподкупность [93] Архивные документы, иллюстрирующие эту особенность характера Дзержинского, были изданы в журнале «Неделя» (№ 6,1961, с. 5). Рассматриваемый пример — письмо, написанное Дзержинским, требующим, чтобы ему не присылали никакие подарки, и приказывающим, чтобы любые полученные подарки были отправлены больным в медсанчасть ВЧК. . И в этом тоже можно заметить религиозные отголоски: предложенные взятки описывались как искушения [94] Особенно подарки в дань уважения, полученные от иностранных поклонников Дзержинского, таких как Луиза Брайант: «Искушения Св. Антония бледнеют в сравнении с тем, как искушали Петерса и Дзержинского. Как только их не соблазняли и что только не предлагали в качестве подношений»; Louise Bryant Mirrors of Moscow. Westport: Hyperion, 1923. P. 55; или Эдуард Хэрриот: «Золото всех тронов мира не могло отклонить Дзержинского от намеченной цели. Перед лицом его моральной чистоты иногда даже его заклятые враги склоняют свою голову»; процитировано: Бакланов В. Слово Дзержинскому. Брайант и Хэрриот часто цитируются в советских текстах. Книга Брайант была описана в одном тексте как «памятник дружбе лучших людей Америки и России»; Штейнберг В. Яков Петере. С. 199. .

Неподкупность в свою очередь была связана с прославленным аскетизмом Дзержинского. Утверждалось, что Дзержинский спал в своем кабинете, накрывшись простым солдатским одеялом. Вот типичный пассаж из мемуаров, в котором описывается такая сцена в его кабинете: «Зайдя в кабинет Дзержинского, мы нашли его согнувшимся над бумагами. На столе перед ним — полупустой стакан чаю, небольшой кусок черного хлеба. В кабинете холодно. Часть кабинета отгорожена ширмой, за ней кровать, покрытая солдатским одеялом. Поверх одеяла накинута шинель. По всему было видно, что Феликс Эдмундович как следует не спит, разве только приляжет ненадолго, не раздеваясь. И снова за работу» .

Говорили, что у Дзержинского был всего один костюм, который он купил в 1924 году по необходимости и с неохотой — ему нужно было председательствовать в Верховном Совете по делам национальностей [96] Там же. . Он перебрался в Кремль в 1918 году опять же против своей воли, предпочитая железную кровать за ширмой в своем кабинете на Лубянке [97] Штейнберг В. Яков Петере. С. 119. . Во времена революционного подполья, когда он бывал на квартирах рабочих, он всегда отказывался от предложенного обеда, несмотря на то что истекал слюной от одного лишь запаха еды, а желудок был пуст [98] Велидов А. С. Феликс Эдмундович Дзержинский. С. 24. . Позже, во время Гражданской войны, его подчиненным на Лубянке только обманом удавалось заставить его есть картошку, жаренную на сале, скрывая от него тот факт, что сами они обедали супом из конины (на основе этого сюжета Горький предложил Юрию Герману написать «короткий трогательный рассказ» для детей о Дзержинском) [99] Герман Ю. Воспоминания. С. 632. . Пафос таких историй повышало еще то, что Дзержинский был слаб здоровьем (он болел туберкулезом) [100] См. например: Тишков А. В. Дзержинский. 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 1976. С. 75, 78. . Особый акцент также делался на скромности Дзержинского, которую иллюстрировал, к примеру, тот факт, что Дзержинский пытался искоренить практику развешивать на стенах кабинетов его портреты [101] См.: Дзержинская С. В годы великих боев. С. 453. .