Эрих Людендорф - Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918

С отходом 4-й армии за реку Лис возникла необходимость перебросить за реку Шельду на линию Германа 6-ю и 17-ю армии. 17 сентября 6-я армия стояла западнее Лилля и должна была в ночь на 18 сентября оставить город. Вместе с ней отходила и 17-я армия.

Далее к югу 2-я армия, неудачно обороняясь, начала отступать, увлекая за собой правый фланг 18-й армии. ОКХ было вынуждено обе армии тоже перевести на линию Германа. Это решение далось нам нелегко. Обустройство линии Германа было еще далеко от завершения: ведь я надеялся, что нам удастся какое-то время задержаться на линии Зигфрида. Отход прошел гладко. Противник уже 19 сентября атаковал новые рубежи, но был повсюду отбит.

Оборонительные бои в Шампани и на реке Маас по обе стороны Аргонн складывались для нас благоприятно, невзирая на огромное вражеское превосходство именно на этих полях сражений, гораздо большее, чем в полосе действий двух северных групп армий. Противник продвигался вперед, но чрезвычайно медленно.

Беспрерывные вражеские атаки против левого крыла 1-й и против 3-й армии заставили командующего группой армий кронпринца Германского в первых числах октября отойти на рубеж Гундинг – Брунгильда. Пополнить эту группу армий было нечем. Слишком много ресурсов, людских и материальных, было израсходовано в обеих северных группах армий.

ОКХ одобрило решение кронпринца Германского, и маневр был осуществлен в полном порядке.

Ранним утром 13 октября 7, 3 и 1-я армии уже занимали новые, хорошо оборудованные позиции, практически очистив предполье. Две последние из названных армий провели в конце сентября – начале октября блестящие оборонительные бои, коими могут гордиться и командиры, и рядовые солдаты.

Враг преследовал части группы армий кронпринца Германского, отходившие между Уазой и Эной, прямо-таки по пятам, и на новых рубежах скоро завязались жаркие схватки. Давление американцев на оборонительные линии 5-й армии западнее Мааса не ослабевало. Бои перекинулись и на восточный берег реки. Несмотря на значительное численное превосходство, атаки недавно сформированных американских частей захлебнулись с большими для противника потерями. Наступление на линию Михеля группы армий герцога Альбрехта представлялось пока маловероятным.

Обстановка сложилась таким образом, что 17 октября мы на всем фронте западнее Мааса оказались на тыловых линиях обороны. Правый фланг все еще находился в движении. С отходом на оборонительную линию Герман – Гундинг – Брунгильда пришлось, к сожалению, бросить множество сооружений, создававших солдатам и офицерам некоторые бытовые удобства. Я предвидел дальнейший значительный расход физических и нервных сил. На многих участках мы успешно защищались, на других врагу, несмотря на большой перевес, пришлось довольствоваться лишь весьма ограниченными приобретениями. Исход последующих сражений целиком и полностью зависел от внутреннего состояния наших воинских частей. Наше предложение о перемирии неблагоприятно отразилось на общем настроении, резче обозначилась усталость от войны. Сказывалось отсутствие моральной поддержки со стороны родины. И стране и правительству нужно было наконец открыто заявить о своем желании продолжать или прекратить воевать, только таким путем можно было надеяться укрепить боевой дух армии. 14 октября ОКХ еще раз сообщило телеграммой рейхсканцлеру свое мнение на этот счет. В те дни особенно остро ощущалось отсутствие столь необходимой духовной связи родины с вооруженными силами.

В спешном порядке продолжалось опустошение территории позади новых позиций. При этом мы, как и прежде, старались причинять как можно меньше ущерба местному населению. Оно страдало в первую очередь от боевых действий, а не от наших методов ведения войны, которые были безупречными. Но Антанте требовалось в чем-нибудь нас обвинить, чтобы в нужном направлении воздействовать на Вильсона.

Далее в тылу ускоренными темпами возводилась оборонительная позиция Антверпен – Маас. Одновременно я приказал выбрать место для нового защитного рубежа вдоль германской государственной границы.

В своем ответе на нашу вторую ноту Вильсон ни в чем нам не уступил и даже не сообщил, признают ли государства Антанты 14 пунктов в качестве основы для заключения перемирия. Вместе с тем он потребовал прекращения подводной войны, назвал наши способы ведения военных действий противоречащими нормам международного права и глубоко вторгся в неясных выражениях в нашу внутриполитическую жизнь. Невозможно было усомниться в истинных намерениях наших врагов и в преобладающем влиянии Клемансо и Ллойд Джорджа. Между тем Вильсон вовсе не был склонен потакать непомерным запросам Франции и Англии. От нас требовали тяжелых решений, и мы оказались перед выбором: сдаться на милость Антанты или поднять народ на последний решительный бой. Ответить на ноту нужно было с достоинством и твердостью, подчеркнув еще раз наше искреннее желание перемирия, но отстаивая честь нашей доблестной армии. Недопустимо было лишать себя такого мощного боевого средства, каким являлся подводный флот. Это был бы прямой путь к капитуляции.