Дмитрий Травин - Модернизация - от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара

Нетерпимость привела к тому, что кружок «марксистов», несмотря на харизматичность его лидера, всегда был чрезвычайно узок. Маркс оказался не способен «раскрутить» себя как великого мыслителя. Однако как только он умер и из живого человека с тяжелым характером стал превращаться в легенду, тесный кружок наследников его идей сумел обеспечить такую раскрутку, какой не имелось до тех пор ни у какого европейского властителя дум.

Помимо целенаправленной раскрутки еще одним камнем, заложенным в основание посмертной известности нашего героя, стало недоразумение, спровоцированное журналистами. В 1871 г. некая французская газета, искавшая сенсаций и стремившаяся возложить на кого-то ответственность за бунты, приведшие к возникновению Парижской коммуны, свалила всю вину на Маркса. Теория заговора, как часто бывает в таких случаях, оказалась наиболее приемлемой для обывателя. Поскольку других подходящих объяснений не имелось, французскую утку перепечатали в «Тайме».

В итоге герой этих публикаций, возглавлявший малоизвестную и не слишком влиятельную организацию под названием «Интернационал», стал в один миг известен всей Европе. Благодаря этому народ вдруг стал читать написанный им много лет назад «Манифест Коммунистической партии» и даже делать вид, будто читает «Капитал». Именно делать вид. В экземпляре, который Маркс лично со специальным посвящением послал Чарльзу Дарвину, разрезанными оказались 104 страницы из 802. Большего великий ученый осилить, видимо, не смог, хотя ему должно было льстить внимание автора.

Маркс ненадолго стал популярен. Во всяком случае, до тех пор, пока Европа тряслась от страха перед восставшими. Сама по себе такая «популярность», конечно, великое имя создать не смогла бы. Однако когда после смерти Маркса наследники идей стали уверять мир в том, что покойный открыл все законы, заложил все основы и объяснил все происходящее, известность времен Парижской коммуны сыграла свою роль.

Энгельс был не только блестящим популяризатором. Он так препарировал идеи Маркса, чтобы читатели могли их хоть как-то воспринять. В СССР вплоть до начала 90-х гг. рядовые студенты узнавали Маркса именно через работы Энгельса, а в труды самого отца-основателя заглядывали крайне редко.

Для почитания Маркса вполне достаточно было его портретов. Кстати, Энгельс — не только популяризатор, но и талантливый пиарщик — успел заказать тысячу двести фотографий старшего друга и заставил его их подписать: «С дружеским приветом, Карл Маркс». А уж сколько изображений появилось потом…

Без научных трудов Маркса и без его революционной деятельности мир запросто смог бы измениться. Но без портретов вождя мировой революции, без памятников ему и без мифологизации этой весьма нестандартной личности человечество вряд ли прошло бы через трансформации XX века. Тем, кто строил социализм во всех его формах, требовался символ, требовался явный знак того, что их путь измерен, просчитан, продуман. И люди действительно получили символ, вдохновивший их на перемены. А уж насколько символический бородатый мудрец соответствовал реальному Марксу сегодня не столь важно.

Отто фон Бисмарк известен как сильный дипломат, как фактический создатель германской империи, как политик, сумевший разъединить те соседние державы, которые потенциально способны были не допустить объединения страны под главенством Берлина. Но этот человек был также своеобразным реформатором, который вслед за политикой стал перестраивать устоявшуюся было социально-экономическую модель. Именно при Бисмарке с трудом зарождавшийся прусский либерализм был маргинализирован и вытеснен на обочину общественной жизни.

С одной стороны, эти перемены привели к развитию монополизма и протекционизма, усилили связь крупного бизнеса с имперским административным аппаратом. Немцы стали ориентироваться исключительно на авторитарную модель принятия решений и, соответственно, начали терять вкус к демократии. В конечном счете это привело к поражению в мировой войне, к нарастанию реваншизма и к приходу национал-социализма. То есть к катастрофе.

Но, с другой стороны, именно Бисмарк первым заложил реальные основы системы социального страхования, столь радикально изменившей позднее (в XX веке) подходы к хозяйственному развитию общества. На экономику эти новые подходы оказали весьма противоречивое воздействие, расширив совокупный спрос, однако в то же время подорвав стимулы к труду и к предпринимательской деятельности. В итоге одни экономисты в наше время благословляют наследие Бисмарка, тогда как другие его проклинают. Но, как бы то ни было, представить сегодняшнюю экономику без социального страхования уже невозможно. Вышло так, что «железный канцлер» стал одним из создателей современной хозяйственной системы, хотя сам вряд ли когда-либо задумывался о лаврах реформатора.