Дмитрий Травин - Модернизация - от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара

Его взлет на вершину властной вертикали произошел в связи с октябрьскими событиями 1956 г. Советские войска вошли в Венгрию, подавили сопротивление, сместили не нравящееся Хрущеву руководство страны и поставили нового лидера, которым и стал Янош Кадар. Он явно не был по своей природе реформатором. В течение нескольких последующих лет было доведено до своего логического завершения дело формирования экономики советского типа, которое начал еще в конце 40-х гг. твердолобый коммунист Матиаш Ракоши.

Казалось бы, с Венгрией все стало ясно. Однако вследствие кровавых столкновений и временной советской оккупации между коммунистическими властями и народом установился новый характер отношений, в значительной мере отличавшийся от отношений, существовавших в соседних странах Восточного блока, где не было подобных катаклизмов. В конечном счете именно это стало основой всех венгерских экономических преобразований.

«Во время революции, — писал впоследствии Янош Корнай, один из крупнейших ученых-экономистов во всей советской системе, — хотя и спорадически, но отмечались случаи линчевания коммунистов, изгнания и замены руководителей некоторых предприятий и местных органов власти. Все эти события не изгладились из памяти руководителей однопартийного государства и определили владевший умами страх перед повторением подобной ситуации».

Коммунистическая элита оказалась заинтересована в том, чтобы уберечь себя как от народного гнева, так и от очередной агрессии со стороны «старшего брата», имеющего склонность снимать с насиженных мест не оправдавших доверие ставленников. Только подобное прохождение между Сциллой и Харибдой могло позволить ей сохранить свою власть.

Народ после кровавых ударов, нанесенных советскими войсками, после жестоких репрессий, пришедших вслед за подавлением восстания, и после эмиграции тысяч граждан, не пожелавших оставаться в коммунистической Венгрии, оказался деморализован. Общество было готово к заключению негласных компромиссных соглашений с властями, желая лишь спокойной и обеспеченной в материальном отношении жизни.

Таким образом, и верхи и низы фактически сходились в одном. Политические перемены, влекущие за собой общую демократизацию жизни и усиление формальных свобод, слишком рискованны и в конечном счете не выгодны ни одной ни другой стороне. Однако экономические преобразования, осуществляемые за коммунистическим фасадом и не вызывающие беспокойства со стороны СССР, возможны и желательны. В этом смысле символичен ответ Кадара на вопрос советского руководителя о том, должны ли находиться в Венгрии советские войска: «Пусть лучше ваши солдаты, тов. Хрущев, останутся у нас, а у вас — Ракоши».

Народ был готов на какое-то время удовлетвориться вызывающими повышение жизненного уровня сдвигами в хозяйственной системе, а власть готова была их осуществить ради того, чтобы не ставить себя под удар какого-либо очередного восстания. Результатом возникшего консенсуса стали экономические преобразования, начавшиеся как только отошли в прошлое, подзабылись и перестали излишне волновать советские власти бурные события 50-х гг.

После декабрьского (1964) пленума ЦК Венгерской социалистической рабочей партии (ВСРП) создали специальные группы, которые должны были проанализировать сложившуюся в экономике ситуацию. На основе их заключений в 1965 г. утвердили концепцию хозяйственной реформы, отцом которой принято считать секретаря ЦК ВСРП по экономике, бывшего социал-демократа Реже Ньерша. Окончательное решение относительно ее проведения было принято в мае 1966 г. С 1968 г. новый экономический механизм реально начал действовать.

Период 1964-1968 гг. представлял собой эпоху, когда проект экономической реформы активно разрабатывался и в СССР (так называемая «косыгинская реформа»). Поэтому советское руководство было готово лояльно отнестись к тем поискам, которые осуществлялись на территории Восточного блока. Кадар удачно воспользовался образовавшимся окном политических возможностей, причем венгерский консенсус между властями и народом позволил ему удержать страну от столкновения со «старшим братом» даже тогда, когда в соседней Чехословакии очень быстрое продвижение по пути преобразований вызвало вторжение советских танков. Венгры в этот момент уже не претендовали на отказ от формальных атрибутов коммунизма, а потому не слишком нервировали Леонида Брежнева и его ортодоксальное окружение.