Джон Бэррон - Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло»

Спустя несколько минут взял слово Уоннол. Он говорил медленно, явно не по сценарию.

– Я не знаю ни одного агента, включая себя самого, который за последние двадцать или двадцать пять лет оказал бы такое влияние на политику нашего правительства. Говорю это для того, чтобы показать, как вас ценят не только в ФБР, но и в самих Штатах. Мы даже не сомневались, стоит ли вам рассказывать все, что случилось. Вы – член нашей семьи. Я хочу, чтобы вы и ваша жена приняли решение, зная все факты. Мы придаем этой операции большое значение, но еще большее значение мы придаем вам…

Если в следующее воскресенье вы не полетите, вы все равно останетесь в ФБР, пока мы в этом нуждаемся. Никого не просили делать столько, сколько вы сделали для страны. Мы хотим, чтобы вы съездили и вернулись обратно. Мы знаем, что нередко вы бывали на пределе физических возможностей. Но вы для нас куда ценнее, чем вся операция. Вы не просто даете информацию, вы отдаете себя, и, если с вами что-то случится, мне трудно будет это перенести. Если вы решите не ехать, мы все равно будем сотрудничать, останемся коллегами и друзьями. Я не могу приказать вам ехать или не ехать. И должен быть с вами честным и откровенным.

Моррис принялся сбивчиво отвечать, и Бойл понял, что сентиментальность и откровенность Уоннола его тронули.

– Я поговорил с братом, и мы поняли, что никто за нас не решит. Нельзя уйти в отпуск или просто все бросить. Много раз я мог оказаться в больнице, но для тех людей, которым ты никогда не говоришь о самочувствии, это не имеет значения… Я рад, что вы приехали, но мне очень неудобно, что вам пришлось добираться в такую даль. Я обсудил это с напарником (Бойлом). Если бы не требования безопасности, я бы прилетел к вам в Вашингтон, но сейчас это для меня невозможно… Должен вам сказать, что очень сожалею о вашем уходе (отставке)… В таких дискуссиях не всегда удается решить все проблемы, не всегда находится верное решение. Не хочу своим отказом ухудшать ситуацию. Мне кажется, что, пока наше государство не станет неуязвимым, операцию нужно продолжать. Я пытаюсь предвидеть все возможности, но знаю, что нужно нашей стране.

Затем Моррис сменил тему и заговорил о смерти. Он вспомнил приключения старого приятеля-большевика Ленинской школы, который шпионил в Китае для Коминтерна в те времена, когда за шпионаж рубили головы, а затем в нацистской Германии, где со шпионами расправлялись еще быстрее. Его приятель уцелел, чтобы мирно умереть, так и не будучи разоблачен. Так же надеялся кончить свои дни и Моррис. Однако в Москве ни ему, ни Еве не дали бы умереть спокойно и с достоинством.

Никто не проронил ни слова. Никто не сказал: «Полно, Моррис, этого не случится, с тобой и Евой так не поступят». Все знали, что миллионы раз Советы поступали именно так, и продолжали поступать, хотя и не так сурово, даже в середине 70-х.

Все ждали, что Моррис объявит решение.

– Что же, дело обстоит так, что никто не может решить за нас. По изложенным мною причинам я не могу прервать операцию (поездку в Москву). Стоит только споткнуться, и все застопорится. Несмотря на наши сомнения, душевную боль и проблемы со здоровьем, мы решили ехать. Я попросил сына приехать с Западного побережья поговорить со мной. Сообщать ему детали я не стану, но в целом он в курсе. Я горжусь, что всю жизнь держал его подальше от партии. Так что он приедет, и мы все обсудим, хотя это ничего не изменит. По крайней мере, мы с ним сможем увидеться. Итак, я начинаю готовиться. Пока мы не уедем, пока Уолт не попрощается с нами, неизвестно, состоится ли поездка. Я не прошу гарантий, я думаю о том, что могут сделать люди в Вашингтоне и ФБР. Вы должны быть начеку, чтобы постараться предотвратить возможные накладки и утечку информации. Посмотрим, что случится в ближайшие дни. Крайний срок отъезда – понедельник.

Пока он раздумывал, Ева настояла, чтобы Моррис решил все за них обоих, и не давила на него. В субботу он заявил, что откладывать больше нельзя, и потребовал от нее высказать свое мнение. Ева отказывалась, Моррис настаивал:

– Ты мой партнер, я хочу знать твое мнение.

– Что же, мы все время в движении, так зачем останавливаться?

Моррис позвонил домой Бойлу и сказал:

– Завтра делаем первый шаг.

В воскресенье утром они вылетели в Нью-Йорк, чтобы последний раз встретиться с Джеком, а в понедельник Бойл отвез их в аэропорт Кеннеди. Когда самолет поднялся в воздух, Бойл позвонил Уоннолу в Вашингтон: