Джон Бэррон - Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло»

Моррис всегда вез с собой кучу лекарств для себя и своих советских друзей. От головной боли и похмелья друзья просили аспирин, который, видимо, трудно было достать, и алказельцер, которого у них вообще не было. Они ценили такое средство от насморка, как контак. Один из самых привилегированных людей в Советском Союзе, Пономарев, однажды несколько минут превозносивший чудодейственную силу контака, постоянно рассчитывал на Морриса для пополнения своих лекарственных запасов. Этикетки на прописанных Моррису лекарствах должны были соответствовать тем именам легендам, под которыми он путешествовал. И снова, прощупав почву, Бойл завербовал фармацевта, который стал поставлять для него лекарства и соответствующие этикетки. Если Моррис собирался, например, путешествовать под именем мистера Питера Шредера из Кливленда, этикетки свидетельствовали, что лекарство прописано мистеру Питеру Шредеру и приобретено в кливлендской аптеке.

Каждое возвращение Морриса в Соединенные Штаты ФБР расценивало как источник возможных неприятностей. При нем был фальшивый паспорт, а часто и советские документы – достаточно, чтобы вызвать любопытство у таможни, которой именно за любопытство и платят. Иногда он вез с собой подозрительно крупные суммы наличными – не такие громадные, как передавал Джеку в Нью-Йорке КГБ, но гораздо крупнее, чем у нормальных бизнесменов и туристов. Поэтому при каждом его приземлении в аэропорту дежурил агент, в задачу которого входило убедить таможенные и иммиграционные службы пропустить Морриса без досмотра, в случае возникновения проблем уладить неприятности и как можно быстрее доставить предварительной отчет о задании.

Это мероприятие не могло быть спланировано заранее, поскольку часто Моррис не знал, когда сможет покинуть Советский Союз. Поэтому договорились, что, оказавшись на западной территории, как правило в Швейцарии или Скандинавии, он будет звонить в Чикаго. Но кому? И что за номер должен быть готов ответить все двадцать четыре часа в сутки?

«Номер врача», – решил Бойл.

После длительных поисков Бойл нашел чикагского врача, который согласился в любое время дня и ночи из своего дома или офиса передавать Бойлу шифрованные сообщения заокеанского незнакомца.

Агент бюро путешествий, фармацевт и врач никогда и ни в каком виде не получали вознаграждения. Они даже не знали, почему именно их попросили об услугах. Они знали только, что это нужно для Соединенных Штатов.

Предполагалось, что на Московском совещании 1963 года американскую компартию будет представлять Моррис, однако поездке помешал рецидив болезни сердца, и, поскольку Советы хотели видеть Джека, Холл послал именно его.

Встреча в аэропорту, лимузин, номер в гостинице, аудиенция у Суслова и Пономарева, обеды с членами Центрального Комитета и Международного отдела свидетельствовали о новом статусе Джека. Он все еще был весьма ценным орудием КГБ; но в то же время он являлся если и не сопредседателем, то вице-президентом «Морат» и персональным эмиссаром Холла, главы американского правительства, «временно находящегося не у власти», а потому стоял выше КГБ.

В то время в Москве гостил Фидель Кастро, и советские товарищи решили познакомить с ним Джека, рассчитывая, что это пригодится в будущем. Джеку деликатно пояснили, что Кастро может быть непостоянен и ему не следует раскрывать всю степень своей «дружбы» и «дружбы» американской компартии с Советским Союзом. Советские товарищи ухитрились как бы случайно свести их вместе за обедом, й Кастро долго и весьма любезно толковал с Джеком по-английски, дерзко игнорируя хозяев. Преувеличив влияние американской компартии, Джек поведал об ее усилиях в организации всенародной поддержки Кубы. Кастро поблагодарил Джека и выразил надежду встретиться снова, возможно в Гаване.

Советские товарищи официально проинструктировали Джека информировать Холла, что спор по поводу границ с Китаем может вылиться в вооруженные столкновения. В надежде предотвратить конфликт и уладить другие разногласия они планировали в июле провести с китайцами переговоры.

В частной беседе один из советских товарищей выдал информацию, которую ни Холлу, ни Джеку знать было вовсе не обязательно: после кубинского кризиса Советский Союз передислоцировал свои межконтинентальные баллистические ракеты. Всемогущество Хрущева было подорвано, и члены Политбюро пытались отхватить себе часть власти. Отзвуки процесса над полковником Олегом Пеньковским, разоблаченным британско-американским шпионом, еще не утихли; были уволены генерал Иван Серов, глава советской военной разведки – ГРУ, и некоторые его заместители.