Стефан Цвейг - Корона и эшафот

Клуб кордельеров на заседании 21 июня составил прокламацию к народу, опубликованную в форме афиши: за перефразированными стихами из «Брута» Вольтера следовал энергичный призыв к наказанию смертью тиранов. «Свободные французы, составляющие Клуб кордельеров, — говорилось в прокламации, — заявляют своим согражданам, что число тираноубийц в этом клубе равняется числу его членов и что каждый из них дал клятву пронзить кинжалом тиранов, которые осмелятся напасть на наши границы или каким бы то ни было образом посягнут на нашу конституцию».

Это было грозное предупреждение не только иностранным организаторам плана интервенции, но и их контрреволюционным сообщникам внутри страны и — косвенно — бежавшему королю.

Между тем волнения, вызванные известием о бегстве короля, постепенно распространились по всему государству. Крестьяне нападали на усадьбы реакционных помещиков; в пограничных департаментах создавались добровольческие батальоны; провинциальные муниципалитеты, местные отделения Якобинского клуба направляли в Париж петиции, требовавшие отречения короля от власти.

В Париже Клуб кордельеров и «Социальный кружок» возглавили народное движение за республику. Дантон, Шометт, Кондорсе и другие выступали ее горячими поборниками на многолюдных собраниях секций и клубов. В Якобинском клубе шла острая внутренняя борьба.

Консервативное большинство Учредительного собрания быстро поняло, в — чем заключается внутренний смысл борьбы вокруг судьбы короля. 15 июля Антуан Барнав, выступая в Собрании, очень точно определил позицию реакционной крупной буржуазии: «Нам причиняют огромное зло, когда продолжают до бесконечности революционное движение… В настоящий момент, господа, все должны чувствовать, что общий интерес заключается в том, чтобы революция остановилась».

Чтобы остановить революцию, надо было прежде всего спасти и реабилитировать короля. Еще ранее Учредительное собрание выдвинуло лживую версию о «похищении короля». 15 июля после длительных прений оно вынесло постановление, косвенно реабилитирующее монарха.

Это решение вызвало негодование в демократических кругах. Клуб кордельеров составил петицию, призывавшую не признавать власти короля-изменника; петиция обсуждалась на многочисленных народных собраниях.

16 июля делегация кордельеров направилась в Якобинский клуб, призывая его поддержать эту петицию. После долгой внутренней борьбы якобинцы решили присоединиться к петиции кордельеров. Но при обсуждении этого вопроса Якобинский клуб раскололся. Правая часть якобинцев покинула заседание и официально порвала с Якобинским клубом. Она основала новый клуб, получивший (по занимаемому ими помещению) название Клуба фейянов.

Клуб фейянов сделался политическим центром крупной буржуазии. Его лидерами стали Лафайет, Байи и так называемый «триумвират» — Барнав, Дюпор, Александр Ламет, игравшие после смерти Мирабо руководящую роль в рядах партии крупной буржуазии. В состав Клуба фейянов вошло большинство членов Общества 1789 года. Раскол произошел и во всех провинциальных отделениях Якобинского клуба. Большинство членов местных отделений остались верными левой части якобинцев.

17 июля на Марсовом поле собралось несколько тысяч парижан, чтобы обсудить и подписать новый текст петиции, осуждавшей монархию. Собрание проходило спокойно. Но господствующие круги буржуазии решились действовать. По приказу Учредительного собрания и парижского муниципалитета на Марсово поле явились крупные отряды войск и национальной гвардии под командованием Лафайета. Войска открыли огонь по безоружным демонстрантам. Около пятидесяти человек были убиты.

На следующий день Учредительное собрание приняло декрет о суровом наказании «мятежников» и постановило начать судебное преследование участников демонстрации 17 июля.

Расстрел на Марсовом поле имел большое политическое значение. Впервые с начала революции одна часть бывшего третьего сословия с оружием в руках выступила против другой. Крупная буржуазия силой оружия пыталась подавить своего недавнего союзника — народ. Расстрел 17 июля, как и происшедший накануне раскол Якобинского клуба, означал конец относительного единства, существовавшего ранее внутри третьего сословия, означал открытый раскол третьего сословия.

Сбросив с себя фальшивые маски, встав открыто на путь вооруженного подавления народного движения, правое большинство Учредительного собрания после 17 июля перешло в открытое наступление против демократии. Марат, свирепо преследуемый властями, должен был снова укрыться в подполье. Дантон был вынужден бежать в Англию, ряд других демократов тоже должны были скрываться от преследования властей.