Стефан Цвейг - Корона и эшафот

Казалось, правительство нарочно выбирало меры, которые могли бы усилить негодование буржуазии и народа. В 1781 году оно издало закон, по которому к офицерским чинам в армии могли допускаться только дворяне, чьи предки не меньше-чем в четырех поколениях принадлежали к «благородному сословию». Ныли созданы бессмысленные затруднения в промышленности. Так, в 1784 году королевским приказом было предписано, чтобы производимые в королевстве платки имели ширину, равную их длине. Власти вмешивались и в дела сельского хозяйства, но отнюдь не затем, чтобы защитить крестьянина от новых посягательств помещика; наоборот, они навязывали крестьянину нелепые и стеснительные правила ведения сельскохозяйственных работ. Так, например, парижский парламент в 1786 году издал постановление, запрещавшее жать рожь серпами.

Внешняя политика французской монархии также вызывала недовольство буржуазии. Правительство в 1786 году заключило с Англией торговый договор, который давал некоторые преимущества французским виноделам, но был крайне невыгодным для французской промышленности: он открывал доступ на французский рынок дешевым английским товарам. Договор этот оказал весьма неблагоприятное влияние на французскую промышленность. «Недавно мы заключили с англичанами торговый договор, — писал в 1789 году один из современников, — который, возможно, обогатит наших правнуков, но пока лишил пропитания 500 тысяч рабочих королевства и довел до банкротства 10 тысяч торговых домов».

Двор, аристократия, дворянство все явственнее обнаруживали признаки глубокого разложения, проникавшего во все поры абсолютистского режима. Двоедушный, слабый и лживый король, не желая утруждать себя заботами о государственных делах, передоверял их своей легкомысленной жене. Королева Мария Антуанетта в погоне за развлечениями компрометировала себя и монархию. Незадолго до революции разразился тот скандальный процесс о бриллиантовом ожерелье, на котором рядом с обвиняемым кардиналом де Роганом звучало и имя королевы. Невзирая на голод и нищету трудящихся масс, двор и привилегированные сословия, не задумываясь над завтрашним днем, продолжали тратить свой досуг и деньги на развлечения, балы и кутежи.

Политика расточительных трат, несообразных с поступлениями доходов в казну, привела к быстрому росту государственного дефицита. Калонн и Ломени де Бриенн — государственные контролеры (министры) финансов Людовика XVI, продолжая прежние траты, покрывали текущие расходы с помощью новых займов. К 1789 году государственный долг достиг чудовищной суммы — четырех с половиной миллиардов; уже не хватало денег на уплату процентов по долгам; становилось невозможно заключать новые займы; никто не доверял разорившейся казне. Государство стояло на пороге полного банкротства.

Оказавшись в безвыходном положении, король по совету Калонна созвал в 1787 году собрание нотаблей — принцев, герцогов, пэров и других представителей дворянства, избранных самим королем. Чтобы преодолеть финансовый кризис, Калонн предложил изменение налоговой системы, предусматривающее уплату части налогов привилегированными сословиями. Но, как ни скромна была эта мера, она вызвала возмущение привилегированных сословий, не желавших ничем поступиться. Дворянство, оплот монархии, первым проявило неповиновение королю. Этот открытый конфликт двора с дворянством был выражением того кризиса, который охватил к этому времени верхи старого общества.

Король распустил собрание нотаблей и, оставаясь под угрозой финансового краха и растущих народных волнений, вернул в августе 1788 года к власти Неккера и согласился на созыв Генеральных штатов — собрания трех сословий, не собиравшихся во Франции с 1614 года. На Генеральные штаты возлагалась задача найти пути и средства преодоления финансового кризиса. Созыв Генеральных штатов был назначен на май 1789 года. Вынужденный считаться с растущим недовольством третьего сословия, не рассчитывая более на решающую поддержку привилегированных сословий, король согласился дать третьему сословию двойное представительство в Генеральных штатах.

В 1787–1789 годах кризис в промышленности и торговле переплелся с финансовым кризисом и вызвал всеобщую заминку в делах, закрытие ряда предприятий, свертывание строительных работ, безработицу в городах и т. п. Это совпало со стихийным бедствием, поразившим сельское хозяйство страны. Лето 1788 года оказалось неурожайным, но даже те чахлые посевы, которые созревали на полях, были кое-где уничтожены бурей с крупным градом, пронесшейся над Францией 13 июля 1788 года. Крестьянство было обречено на голод. Вслед за неурожайным летом наступила беспримерно суровая зима, многие реки замерзли; вследствие необычных морозов погибли виноградники.