Рудольф Баландин - Охота на императора

Нечаев создавал общество заговорщиков, построенное по принципу жесточайшей дисциплины, жестокости, беспрекословного повиновения руководителям; он стремился исключительно к разрушению без представления о последующих преобразованиях.

В пространном письме к Нечаеву (2 июня 1870 года) Бакунин, узнавший о его преступлении, а также лжи и прочих мерзких поступках, отверг его методы:

«Не подлежит сомнению, что Вы наделали много глупостей и много гадостей, положительно вредных и разрушительных для самого дела. Но несомненно для меня также и то, что все ваши нелепые поступки и страшные промахи имели источником не ваши личные интересы, не корыстолюбие, не славолюбие и не честолюбие, а единственно только ложное понимание дела. Вы — страстно преданный человек; Вы — каких мало; в этом ваша сила, ваша доблесть, ваше право. Вы и Комитет ваш, если последний действительно существует (об этом всероссийском Комитете Нечаев солгал. — Р. Б.), полны энергии и готовности делать без фраз все, что Вы считаете полезным для дела, — это драгоценно.

Но ни в Комитете вашем, ни в Вас нет разума — это теперь несомненно. Вы как дети схватились за иезуитскую систему… позабыли в ней саму суть и цель общества: освобождение народа не только от правительства, но и от Вас самих. Приняв эту систему, Вы довели ее до уродливо-глупой крайности, развратили ею себя и опозорили ею общество».

В этом письме Бакунин демонстрирует свою искренность, благородство и наивность. Ведь Нечаев не только подло его обманывал, но и был, судя по всему, не лишен таких качеств, как властолюбие и честолюбие.

Бакунину трудно было это понять еще и потому, что сам этих пороков не имел. Но для нас в данном случае важно иметь в виду другое. Поведение Нечаева, его попытка создать тайное общество на тех началах, о которых писал в «Бесах» Достоевский, полностью провалилась именно потому, что не нашла отзвука в душах русских революционеров — даже таких экстремистов, как Михаил Бакунин.

Еще один важный просчет нашего великого писателя отметил его современник Н.К. Михайловский: «Вы сосредотачиваете свое внимание на ничтожной горсти безумцев и негодяев! В вашем романе нет беса национального богатства, беса, самого распространенного и менее всякого другого знающего границы добра и зла. Свиньи, одолеваемые этим бесом, не бросятся, конечно, со скалы в море, нет, они будут похитрее ваших любимых героев. Если бы вы их заметили, они составили бы украшение вашего романа. Вы не за тех бесов ухватились».

Совершенно верно! Когда в России победили «демоны революции», то удалось в конце концов создать великую державу нового облика — Советский Союз. А когда в нем расплодились пресыщенные свиноподобные бесы, когда многими овладела бесовщина личного обогащения, с великой Россией-СССР было покончено. Тайные нечистые силы несравненно опасней, страшней и гаже террористов, одержимых идеей разрушения отживших государственных структур, но не духовного гниения общественного организма.

Верно отметил Михайловский: «Так называемая полная экономическая свобода есть, в сущности, только разнузданность крупных экономических сил и фактическое рабство сил малых». Он предполагал для России возможность «непосредственного перехода к лучшему, высшему порядку, минуя среднюю стадию европейского развития, стадию буржуазного государства». И оказался прав. Значит, идеи революционеров-террористов второй половины XIX века были не безумны и не бесплодны.

Если обратиться к биографиям наиболее знаменитых народовольцев, то среди них не обнаружишь каких-то демонических натур.

…За последние двадцать лет в общественное сознание постоянно вбивают мысль, что революции в России — дело нехороших людей, врагов народа, злодеев преимущественно не русской национальности, которые по западным рецептам и под науськивание из-за рубежа разбили триаду «православие—самодержавие—народность» и погубили великую державу.

Можно услышать, будто Ленин стал революционером для того, чтобы отомстить царю за казнь старшего брата Александра. У нас в стране слишком часто стали осмысливать государственные проблемы с позиций личных и семейных. Подобный «кухонный» уровень характерен и для некоторых профессиональных историков, не говоря уже о писателях, публицистах, теле- и радиокомментаторах.

Убийство Александра Ильича Ульянова и четверых его товарищей, так же как некоторых других революционеров, было, на мой взгляд, преступлением царизма. Они готовили покушение на Александра III, но не осуществили этой акции, никого не убили. Избавляясь таким путем от террористов, царское правительство содействовало другим, более опасным революционным движениям.