Пьер Бриан - Александр Македонский

Впрочем, нигде нет доказательств тому, что Александр пытался создать теократическую основу для своей власти. В действительности, в 327 г. до н. э. целью Александра было привлечение как можно большего числа персов ко двору и к управлению. Уже присоединились многие знатные бактрийцы и согдианцы. Но Александр хотел, чтобы все его сторонники: и македонцы, и персы были равны перед ним. Отсюда введение в Бактрии церемонии отдачи почестей. Так что явный или молчаливый отказ македонян от этого носил

136

не только характер теоретического спора. Он также указывал на то, что они продолжали относиться к персам как завоеватели к побежденным и старались обращаться с ними соответствующим образом. Александр проявил осмотрительность и мудрость и не стал настаивать на своем. Судя по всему, на практике от македонян больше никогда не требовали выполнения проскинезы.

Этот эпизод иллюстрирует присущий Александру прагматизм. Обладая вспыльчивым и авторитарным характером, царь не смог признаться (не только публично, но и самому себе), что совершил ошибку. И тем не менее, дойдя до Индии, он, конечно, не захотел вступить в открытый конфликт с македонской знатью. Кроме того, это дело показывает чрезвычайную сложность политики, проводимой Александром, поскольку, будучи носителями двух очень непохожих культур, персы и македоняне по-разному воспринимали его инициативы. Вероятно, он рассчитывал, что совместный военный поход (в Индию) позволит персидской и македонской знати лучше узнать и, возможно, по достоинству оценить друг друга.

По возвращении из Индийского похода Александр вел себя так, словно решил продолжить и усилить политику со-

137

трудничества с местной знатью. В этом направлении был предпринят ряд мер, жестко затронувших интересы сатрапов. Если стратеги Мидии Клеандр, Ситалк и Геракон были казнены, то это произошло из-за того, что они покусились на собственность касты священнослужителей, а вероятно также и касты аристократии. Однако заметим, что меры, принятые к проштрафившимся сатрапам, привели почему-то к парадоксальным результатам: к 323 г. до н. э. было лишь три персидских сатрапа: Атропат в Мидии, Фратаферн в Парфии и Оксиарт (тесть Александра) в Парапамисе.

Одновременно Александр пытался назначать сатрапами людей, которых считал способными проводить его политику македонско-иранского сотрудничества. Самый яркий пример - Певкест, который отлично проявил себя в ходе Индийской кампании. Он даже спас царю жизнь во время осады города маллийцев (326-325 г. до н. э.). За это ему были пожалованы золотой венок и титул соматофилака (телохранителя). По возвращении Александр сделал его сатрапом Персиды, очень важной территории, потому что именно Певкест принял персидский образ жизни и можно было не опасаться, что он станет оскорблять достоинство «варваров»; «став сатрапом Персии, он единственный из македонцев надел мидийскую одежду, выучил персидский язык и вообще переделал

138

все на персидский лад. Александру это нравилось, а персы радовались, что он предпочитает их обычаи своим родным» ( Арриан, VI, 30, 2-3). Александр усматривал в таком поведении единственный способ «во всем сохранить народ в покорности» ( Диодор, XIX, 4, 5). Но следует отметить вслед за Аррианом, что пример Певкеста был исключением, а другие македонские вожди отнеслись к нему враждебно; они не были расположены делить власть с побежденными. А ведь стоит спросить, не наделила ли Индийская кампания персов ореолом победителей?

Подобная двойственная необходимость для Александра: призвать персидскую аристократию к себе на службу и заставить македонян принять это - позволяет понять смысл грандиозной церемонии, которая прошла в Сузах в начале 324 г. до н. э. [58] О матримониальной политике Александра см. также в: Е. Carney. «Women end monarchy in Macedonia», Normas 2000. P. 100-113. Уточним, что к тому моменту Александр (не разводясь с Роксаной) успел жениться еще на двух ахеменидских царевнах: дочери Дария Статире и Парисатиде, дочери Артаксеркса III Оха. Тем временем его друг Гефестион женится на Дрипетиде, сестре Статиры, «поскольку

139

Александр хотел, чтобы их дети были его племянниками и племянницами». И наконец, царь «убедил» 80 своих соратников жениться на представительницах персидской знати. Бракосочетание сопровождалось пиром неслыханной пышности, который описал Харесом из Митилены (он состоял при дворе чем-то вроде главного камергера). Свадьбы проходили в соответствии с персидским ритуалом, в огромном шатре, построенном по образцу персидской ападаны (зал для аудиенций). Каждая невеста получила от Александра богатое приданое.