Милтон Шульман - Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте

После доклада фон Штауффенберга Беку в Берлин об успешном выполнении миссии планировалось сообщить по телетайпу всем генералам армии резерва о том, что Гитлер мертв, армия берет власть в свои руки, а все нацисты в регионах должны быть арестованы. Подобный приказ от имени фельдмаршала фон Вицлебена предстояло разослать всем полевым командирам вне Германии.

В самом Берлине генерал Карл фон Хазе, начальник берлинской комендатуры, должен был обеспечить охрану штаба армии резерва в военном министерстве силами берлинского гарнизона до прибытия полков регулярной армии из пехотного училища в Деберице. Сразу после ликвидации нацистского сопротивления Бек и Герделер должны были сформировать новое правительство и издать свои первые указы.

Сочетание опрометчивости фон Штауффенберга, нервозности и некомпетентности Фельгибеля плюс тотальное невезение свели на нет эти тщательно разработанные планы. Гитлер назначил совещание не в подземном бункере, а в деревянном наземном строении. Поэтому взрывная волна не сосредоточилась в маленьком замкнутом пространстве, а пробила легкую крышу, ослабив эффект. Гитлер, в момент взрыва находившийся у настенной карты, получил серьезные ранения, повлекшие частичную глухоту и частичный паралич правой руки и ноги, от которых он не оправился. Тем не менее, через несколько часов он уже выполнял свои обычные обязанности и даже выступил по радио. Четверо участников совещания (двое из них генералы) погибли, а остальные офицеры, включая генерал-полковника Йодля, также получили серьезные ранения.

Фон Штауффенберг, услышав взрыв, не стал выяснять последствия и немедленно отправился в Берлин. Прибыв в аэропорт, он позвонил в военное министерство на Бендлерштрассе, где ждали заговорщики, и доложил, что ситуация под контролем и можно двигаться дальше. По телетайпу, как и планировалось, передали приказы полевым и внутренним войскам, а полкам в Деберице приказали выступить на Берлин. Когда фон Штауффенберг, наконец, прибыл к заговорщикам, то признал, что не уверен в смерти Гитлера, поскольку не дождался результатов. На это Бек ответил: «Для нас он мертв» – и продолжил претворять в жизнь свой план, надеясь, что генерал Фельгибель в Растенбурге не допустит распространения слухов о покушении. Однако его надежды рассеялись, когда фельдмаршал Кейтель, не знавший, кто вовлечен в заговор, позвонил в штаб армии резерва и сообщил, что отданные по телетайпу приказы – фальшивка, а Гитлер жив. Новости о неудавшемся покушении достигли Берлина так быстро, потому что в последний момент генерал Фельгибель растерялся и не уничтожил радиопередатчик и систему телефонной связи в Растенбурге.

В самом Берлине генерал фон Хазе приказал командиру отборного отряда охраны Ремеру окружить военное министерство и защищать его от эсэсовцев. Ремер, встревоженный слухами о том, что Гитлер не погиб, отказался повиноваться и направился к Геббельсу, которому доложил, что Гитлер мертв, а он получил приказ арестовать Геббельса. Геббельс тут же позвонил Гитлеру в Растенбург и пригласил к телефону Ремера. Фюрер лично приказал Ремеру арестовать всех генералов, находившихся в военном министерстве, не обращая внимания на приказы его непосредственного начальника генерала фон Хазе. Ремер со своим полком к шести часам вечера арестовал всех заговорщиков, находившихся в пределах досягаемости и еще не успевших совершить самоубийство.

Следующие несколько дней превратились в безумный калейдоскоп арестов, предательств, самоубийств и убийств. Бек и трое других офицеров покончили с собой до ареста отрядом Ремера. Генерал-полковник Фриц Фромм, командующий армией резерва, разрешивший генералу Ольбрихту и другим заговорщикам пользоваться штабом своей армии, отчаянно пытался уничтожить всех свидетелей, которые могли бы уличить его в участии в заговоре. Фромм арестовал Ольбрихта, фон Штауффенберга и еще двоих и без долгих церемоний расстрелял их вечером 20 июля. Однако уничтожить следы своего предательства Фромму не удалось, и он был казнен эсэсовцами несколько недель спустя. Вицлебен, Канарис, Остер и другие были арестованы к утру 21 июля, а большинство остальных заговорщиков гестапо арестовало в течение нескольких недель. Герделеру удавалось скрываться до конца августа. Заговорщиков судили и вешали на рояльных струнах, накинутых на мясницкие крюки, чтобы продлить их страдания.

Генерал Генрих фон Штюльпнагель после получения первого телетайпного сообщения арестовал весь состав СС и СД в Париже, но на следующее утро фельдмаршал фон Клюге вынудил его всех отпустить. Штюльпнагель, вызванный в Берлин для объяснений, по дороге попытался совершить самоубийство, но лишь прострелил себе глаз. Впоследствии он был казнен. В конце августа самого фон Клюге вызвали в Берлин для разъяснения некоторых обстоятельств, выплывших в ходе расследования Гиммлером заговора, и он принял яд. Роммелю и некоторым другим пришлось расплачиваться с Гитлером несколько позже. Нацисты лихорадочно уничтожали всех, даже отдаленно связанных с покушением, пользуясь случаем избавиться от многих, в ком подозревали врагов режима. В кровавой вакханалии погибло, по подтвержденным данным, 4980 человек.