Милтон Шульман - Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте

И в этом случае коллективный военный немецкий разум выдал неверный ответ. Никто не предупредил Паулюса о том, что советские войска сосредотачиваются к востоку от Волги; наоборот, его уверили в том, что нет шансов на серьезное контрнаступление. Уверенность в разведданных была так высока, что защищать сектор Дона близ Калача поставили слабый корпус, состоявший из двух румынских и одной немецкой дивизии. Низкие боевые качества румынских формирований были общеизвестны; румыны были плохо подготовлены и имели мало противотанкового оружия. Тем не менее их поставили на жизненно важный сектор фронта; казалось, что они не боялись разбитой и уставшей Красной армии.

Румыны отступили под мощным ударом советских войск, не продержавшись и полсуток. Через два дня наступавшие продвинулись более чем на 40 миль до излучины Дона и взяли Калач. Наступавшие южнее Сталинграда части Красной армии обнаружили неподготовленные и не ожидавшие атаки немецкие дивизии. Через неделю они взяли в плен почти 65 тысяч немцев, захватили или уничтожили тысячу танков. К концу ноября русские клешни еще не сомкнулись, но Паулюс не пытался бежать: к тому времени в Берлине было принято решение «ни шагу назад». Деблокирующие войска попытались пробиться сквозь советское кольцо с юга, но были отброшены с огромными потерями. К концу года окружение двухсотпятидесятитысячной 6-й немецкой армии было завершено. Все надежды на освобождение рухнули. 2 февраля 1942 года фельдмаршал Паулюс с двадцатью тремя своими генералами официально подписал капитуляцию своей армии.

Вот что вспоминал генерал-лейтенант Вольфганг Пикерт, словоохотливый представитель люфтваффе: «В мои задачи входили попытки обеспечения 6-й армии с воздуха, однако наши ресурсы были совершенно неадекватными. Мы потеряли более пятисот транспортных самолетов, пытаясь доставить вооружение и продукты для четверти миллиона окруженных в городе солдат. Продовольственная проблема была столь острой, что скоро люди неделями питались замерзшими в снегу лошадьми. Попытки прорыва были обречены на неудачу, поскольку за нами расстилались лишь сотни километров промерзших степей. Фюрер приказал нам удерживать Сталинград любой ценой. Мы всегда недооценивали Красную армию, но зимой 1942/43 года наша разведка особенно сильно ошиблась в своей оценке численности советских войск».

К апрелю 1943 года стало ясно, что даже Гитлер не в силах выигрывать войны малой кровью. Триумфальный марш вдруг захлебнулся, отрезвив самые отчаянные головы. За шесть месяцев сражений в России, начиная с середины ноября 1942 года, вермахт потерял почти 1250 тысяч человек, 5 тысяч самолетов, 9 тысяч танков и 20 тысяч орудий.

Более сотни дивизий были уничтожены или прекратили существование как боевые единицы. Если бы интуиция фюрера не дремала, она уже тогда сообщила бы ему, что это всего лишь предвестник гораздо более страшных событий.

К весне 1943 года в России пришли в действие силы саморазрушения вермахта. Военная кампания, имевшая вначале все признаки успеха, балансировала на грани поражения. Каждое внезапное наступление заканчивалось «котлом»; каждый блестящий план приводил к полному краху. Несмотря на отдельные классические победы, призрак поражения не исчезал, а становился все более близким и грозным. Мастера молниеносных наступлений – блицкригов теперь мрачно обсуждали оборонительные действия и способы удержать то, что уже завоевали.

А ведь следовало лишь изучить происшедшее в России, чтобы понять, почему сложилась эта парадоксальная ситуация. Интуитивные догадки ефрейтора, управлявшего фельдмаршалами, оказались ошибочными. Хрустальный шар, показавший путь к победе над Чехословакией, Польшей, Норвегией и Францией, померк в ледяной атмосфере русской зимы. Ясновидение никогда не сможет заменить разумную стратегию, если речь идет о таком сильном и коварном противнике, как Красная армия. Гитлер совершил ошибку уже тем, что напал на СССР, а затем тратил силы на тщетные попытки одновременно захватить Москву и победить русскую зиму. На следующий год, не усвоив полученного урока, он снова бросил свои армии в наступление лишь для того, чтобы еще раз потерпеть поражение от Красной армии и новой зимы под Сталинградом.

Ошибочная и сверхоптимистичная аргументация фюрера поддерживалась совершенно недостоверной информацией, поставляемой разведкой. Разведчики постоянно недооценивали стойкость, упорство, боеспособность и промышленное производство Советского Союза. Предсказав победу немецкого оружия к западу от Днепра, разведслужбы и представить не могли, что советские войска способны броситься в наступление зимой 1941-го. Их легковесные прогнозы поощрялись и вдохновлялись фюрером, который принимал желаемое за действительное. Поскольку любому, кто набирался смелости, чтобы высказать мнение, отличное от мнения фюрера, грозила немедленная отставка, немногие позволяли себе погружаться в пессимизм или открыто смотреть правде в глаза.