Георгий Куманев - Рассекреченные страницы истории Второй мировой войны

Версия о превентивности нападения всякий раз входила в официальные объяснения своих захватнических акций гитлеровским рейхом [16]  Характерным образцом подобного рода нацистских «обоснований» явилась декларация Гитлера в связи с нападением на СССР, которую 22 июня 1941 г. зачитал по берлинскому радио Геббельс. . Между тем план вторжения в Австрию был составлен за 4 месяца до аншлюса, в Чехословакию — за 11 месяцев до ее оккупации, в Польшу — за 5 месяцев до вторжения вермахта, в Советский Союз — почти за год до фашистского нападения. И это при том, что указанные страны готовы были пойти на определенные компромиссы и даже на серьезные уступки, чтобы не дать Германии повода к агрессии.

Миф об упреждающем характере войны со стороны гитлеровской Германии был юридически отвергнут мировым сообществом как совершенно несостоятельный уже на Нюрнбергском процессе. Упорное отстаивание на нем идеи превентивной войны Кейтелем и Риббентропом ныне иногда подается как якобы убедительное свидетельство обоснованности фашистской агрессии. Предатель-перебежчик В. Резун (псевдоним В. Суворов), автор псевдонаучных сочинений «Ледокол», «День-М» и других, даже клеймит Международный военный трибунал за то, что тот признал их доводы совершенно несостоятельными и отклонил их, хотя вполне очевидно: признание превентивного характера войны со стороны Германии было для Кейтеля и Риббентропа, можно сказать, последней, хотя и весьма призрачной, надеждой избежать виселицы.

Были ли у Советского Союза разработаны планы упреждающего удара по германской армии? Достаточно ли вообще прямых и косвенных данных для вывода о том, что Политбюро одобрило нанесение упреждающего удара по вермахту?

Есть авторитетное мнение Г. К. Жукова, оставившего неподписанный документ-записку, написанную от руки А. М. Василевским (возможно, и не без ведома Сталина), оговоренную с наркомом обороны СССР С. К. Тимошенко и поданную Сталину не ранее 15 мая 1941 г. В этой записке, озаглавленной «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками», предлагалось: «Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск…» [17] См.: 1941 год. Документы: в 2-х книгах. Кн. 2. М., 1998. С. 215–220. .

Д. А. Волкогонов, автор книги «Триумф и трагедия», где был впервые обнародован этот документ, отмечал: «Письменных следов на документе Сталин не оставил; в тот период “вождь” был сверхосторожен и осмотрителен. Он по-прежнему полагал, что у страны есть еще достаточно времени для подготовки к схватке с фашизмом» [18] Волкогонов Д. Триумф и трагедия. М., 1989. Кн. 2. Ч. 1. С. 136. .

В руках Сталина были в это время новые важные разведывательные материалы [19] См.: Красная звезда. 1993. 30 июля. . Он располагал, в частности, данными о действительных целях полета P. Гесса в Англию 10 мая 1941 г. и знал, что это вовсе не инициатива спятившего с ума одиночки, а миссия высокопоставленного эмиссара Гитлера со специальными полномочиями предложить англичанам перемирие с тем, чтобы перейти к совместным действиям против Советского Союза.

В вышедшей в свет в 1991 г. книге американского журналиста Дж. Кастелло «Десять дней, которые спасли Запад», на протяжении многих лет расследовавшего загадки полета Гесса, содержится весьма примечательный документ, представленный автору из архива КГБ. «Гесс, — говорится в этом документе, подготовленном НКВД для Сталина, — был послан Гитлером для мирных переговоров. В случае согласия Германия немедленно нападет на Советский Союз» [20] Цит. по: За рубежом. 1991. № 45. С. 7. . Совершенно ясно, что согласиться на нанесение упреждающего удара в условиях, когда Красная Армия не была готова к «большой войне» и когда к тому же вновь замаячила угроза объединенного фронта против СССР, означало явную авантюру, огромный риск ввергнуть страну в катастрофу.

Предложение нашего Генштаба нанести упреждающий удар вроде бы подтвердил и Молотов, который длительное время стоял во главе советского правительства, руководил МИД СССР, многие годы был человеком № 2 в партийной и государственной иерархии. В. М. Молотов многое знал, многое скрывал, но иной раз и «проговаривался», хотя полностью полагаться на его свидетельства, конечно, не приходится. На наш взгляд, немалый интерес представляет трактовка Молотовым материалов, связанных с его поездкой в Берлин (середина ноября 1940 г.) и переговорами с Гитлером и Риббентропом.