Дмитрий Хмельницкий - Союз звезды со свастикой. Встречная агрессия (сборник)

Переговоры шли два дня по одной и той же схеме: Гитлер настойчиво предлагал поделить планету, Молотов упрямо повторял европейские претензии.

Беседа ни к чему не привела, Молотов уехал домой несолоно хлебавши.

Через две недели, 25 ноября, в Кремле Молотов заявил немецкому послу Шуленбургу о готовности СССР принять проект четырех держав о политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи при условии урегулирования восточно-, южно– и североевропейских проблем. Гитлер отклонил предложение, но зато 19 декабря 1940 года подписал директиву № 21 – ввел в действие план «Барбаросса» с ориентировочным сроком нападения на СССР поздней весной 1941 года. В связи с этим имеет смысл остановиться на требованиях Сталина.

Одно из них заключалось в признании интересов СССР в Финляндии и выводе оттуда германских войск. В дополнение к этому Сталин устами своего зама выразил желание, чтобы были признаны интересы СССР в Швеции и районе Шпицбергена. В этом случае рудники на севере Швеции, где Германия черпала незаменимое стратегическое сырье – железную руду, – должны были оказаться либо под прямым контролем Советов, либо в зоне действия их фронтовой, не говоря уже о стратегической, авиации. Уже из этого ясно, что «кремлевский горец» хотел сделать рейх беззащитным, полностью зависимым от него колоссом на глиняных ногах.

Второе по важности требование: вывод частей вермахта из Румынии, признание советских интересов в Румынии и Болгарии. Из Румынии Германия и Италия получали необходимую нефть и нефтепродукты. То есть постановка еще и этого района под контроль СССР давала возможность задушить рейх и его союзницу буквально голыми руками – даже без крупномасштабной войны.

Вдобавок Сталин громогласно захотел получить контроль над Босфором и Дарданеллами. Советские военные базы в проливах, помимо возможности выхода Красного флота в Средиземноморье, предоставляли СССР контроль над всеми турецко-германскими экономическими связями. А из Турции Германия получала хром. Министр вооружений Альберт Шпеер в самый разгар войны в аналитической записке Гитлеру отмечал жизненную важность этого сырья: «Если прекратятся поставки из стран Балканского полуострова и Турции, то наши потребности в хроме могут быть обеспечены только на протяжении чуть больше пяти с половиной месяцев. Это означает, что после расходования наших запасов заготовок для труб, которых должно хватить на два месяца, придется приостановить производство самолетов, танков, грузовиков, бронебойных снарядов, подводных лодок и артиллерийских орудий»2.

А еще Кремль хотел от Берлина признания своих интересов в Иране и некоторых других уступок…

Здесь необходимо вспомнить, что же происходило в СССР в указанное время.

На момент переговоров уже больше года был запущен мобилизационный процесс. ВПК производил горы снарядов и патронов, штамповал десятками подводные лодки, тысячами – танки и самолеты. На производство военной продукции в массовом порядке переходили обычные заводы. С нуля разворачивались сотни новых дивизий. Военные училища готовили десятки и сотни тысяч командиров армии, флота и НКВД. Проводилась пропагандно-идеологическая подготовка населения к великой войне. Многие мобилизационные приготовления приняли необратимый характер.

Об этом немецкая разведка кое-что знала. Неизвестной для нее оставалась работа Генштаба, где еще с октября 1939 года разрабатывался план войны с Германией. 14 октября 1940 года советское руководство утвердило этот документ3. То есть судьба рейха была решена еще до переговоров и вне зависимости от их исхода.

Поэтому переговоры в Берлине были попыткой Сталина выторговать у Гитлера превосходные условия для «освободительного похода» Красной армии.

Это и стало главной ошибкой красного диктатора.

Ведь в результате получения СССР ряда плацдармов в 1939–1940 годах, а также увязания Германии в войне возможности стремительного захвата Европы (а позже – и мира) и так к концу 1940 года стали просто великолепными. В этот момент Сталин забыл собственный афоризм: «Лучшее – враг хорошего». Изготовившись к уничтожающему удару, хладнокровный тактик имел возможность убаюкивать самовлюбленного психопата долгими переговорами и ограниченными уступками. Подвело его головокружение от успехов. «Кремлевский горец», загнав своего партнера в стратегический тупик, уверовал в его дальнейшую покладистость и продолжил выкручивать руки обреченному и весьма издерганному фюреру.