Владимир Игнатов - Палачи и казни в истоии России и СССР

Грундман Эльза Ульриховна — Кровавая Эльза (1891–1931 гг.). Латышка. Родилась в семье крестьянина, окончила три класса церковно-приходской школы. В 1915 г. уехала в Петроград, установила связи с большевиками и включилась в партийную работу. В 1918 г. попала на Восточный фронт, назначена комиссаром отряда по подавлению мятежа в районе г. Оса, руководила принудительными реквизициями продовольствия у крестьян и карательными операциями. В 1919 г. направлена на работу в органы госбезопасности на должность начальника информационной части Особого отдела Московской ЧК. Работала в Особом отделе ВЧК Южного и Юго-Западного фронтов, в Подольской и Винницкой губернских ЧК, боролась с крестьянскими восстаниями. С 1921 г. — начальник Осведомительского (агентурного) отдела Всеукраинской чрезвычайной комиссии. С 1923 г. — начальник секретного отдела в представительстве ГПУ по Северо-Кавказскому краю, с 1930 г. — в центральном аппарате ОГПУ в Москве. За время работы удостаивалась многочисленных наград: ордена Красного Знамени, именного маузера, золотых часов от ЦИК Украины, портсигара, лошади, грамоты и золотых часов от Коллегии ОГПУ. Она стала первой женщиной, удостоенной знака «Почетный чекист». 30 марта 1931 г. застрелилась (166:132–141).

Хайкина (Щорс) Фрума Ефимовна (1897–1977 гг.). В стане большевиков с 1917 г. Зимой 1917/18 г. из китайцев и казахов, нанятых Временным правительством для строительства железных дорог, сформировала вооруженный отряд ЧК, который разместился на станции Унеча (ныне в Брянской области). Командовала ЧК на приграничной станции Унеча, через которую шли эмигрантские потоки на территорию Украины, контролируемую немцами по договору со Скоропадским. Среди тех, кто покидал Россию в тот год, были и Аркадий Аверченко с Надеждой Тэффи. И им тоже пришлось иметь дело с товарищем Хайкиной. Впечатления оказались неизгладимыми. В «Приятельском письме Ленину от Аркадия Аверченко» юморист поминает Фруму «добрым словом»: «На Унече твои коммунисты приняли меня замечательно. Правда, комендант Унечи — знаменитая курсистка товарищ Хайкина сначала хотела меня расстрелять. — За что? — спросил я. — За то, что вы в своих фельетонах так ругали большевиков». А вот что пишет Тэффи: «Здесь главное лицо — комиссарша X. Молодая девица, курсистка, не то телеграфистка — не знаю. Она здесь все. Сумасшедшая — как говорится, ненормальная собака. Зверь… Все ее слушаются. Она сама обыскивает, сама судит, сама расстреливает: сидит на крылечке, тут судит, тут и расстреливает» (167).

Хайкина отличалась особой жестокостью, принимала личное участие в расстрелах, пытках и ограблениях. Заживо сожгла старого генерала, пытавшегося выехать на Украину, у которого нашли керенки, зашитые в лампасы. Его долго били прикладами, а потом, когда устали, просто облили керосином и сожгли. Без суда и следствия расстреляла около 200 офицеров, пытавшихся через Унечу проехать на Украину. Документы на эмиграцию им не помогли. В книге «Мои Клинцы» (авторы П. Храмченко, Р. Перекрестов) есть такой отрывок: «…после освобождения Клинцов от немцев и гайдамаков революционный порядок в посаде устанавливала жена Щорса — Фрума Хайкина (Щорс). Это была решительная и смелая женщина. Она разъезжала в седле на лошади, в кожаной куртке и кожаных штанах, с маузером на боку, который при случае пускала в дело. Ее называли в Клинцах «Хая в кожаных штанах». В ближайшие дни под ее началом выявили всех, кто сотрудничал с гайдамаками или сочувствовал им, а также бывших членов Союза Русского Народа и расстреляли на Ореховке, на поляне за Горсадом. Несколько раз поляна обагрялась кровью врагов народа. Уничтожалась вся семья, не щадили даже подростков. Тела расстрелянных людей были похоронены слева от дороги на Вьюнку, где в те годы заканчивались дома посада…»

Немецкое командование, наслушавшись страшных рассказов от пришедших с другой стороны, заочно приговорило эту демоническую женщину к повешению, но этому не удалось сбыться (в Германии началась революция). Демоническая женщина на всякий случай меняет фамилию, теперь она Ростова. Следовала вместе с отрядом мужа и «зачищала» «освобожденные» территории от контрреволюционного элемента. Осуществляла массовые расстрелы в Новозыбкове и расстрелы восставших солдат Богунского полка, которым командовал Щорс. В 1940 г., после того как об украинском Чапаеве — Щорсе вспомнил Сталин и Довженко по его заказу снял свой знаменитый боевик, жена Щорса, как вдова героя Гражданской войны, получила квартиру в «доме правительства» на набережной. После этого и до самой смерти она работала главным образом «вдовой Щорса», тщательно скрывая свою девичью фамилию, под которой она руководила чрезвычайкой в Унече. Похоронена в Москве.