Сат-Ок: Тайна старого Сагамора

Сат-Ок

ТАЙНА СТАРОГО САГАМОРА

Перевод с польского

Часть первая: ДОРОГА СЛЕЗ

Большинство войн с индейцами - если не все - являлись результатом систематического нарушения нами обязательств, данных им.

Из речи президента Соединенных Штатов Хейса в конгрессе в 1877 г.

Причудливо изогнутая опушка уходящего ввысь дремучего девственного леса, освещенная диском молодого месяца - Брата Солнца. резко вычерчивалась на фоне темного ночного неба. А он, поднимаясь все выше, минуя вершины исполинских пихт, взглядом победоносного вождя окинул протянувшуюся цепочку гор, заглянул в закоулки лесной чащи и, покрыв серебристым налетом обрывистые рыжие скалы, резко очерчивая их, остановился и повис над рекой.

Под пристальным взглядом Брата Солнца река, словно стыдясь своей наготы, покрылась плащом из мелкой зыби, переливающейся миллионами искр, и... замерла. И тогда, всматриваясь в нее, увидел удивленный месяц свое отражение. Протянув серебряные пальцы, он было хотел схватить и унести с собой свое лицо, но река вновь встрепенулась миллионами мелких искр и спрятала в них отраженный образ.

Обманутый Брат Солнца, затаив обиду, скрылся от реки за набежавшее облако. Слились с темнотой вершины вековых пихт, потонули во мраке обрывистые скалы. Только опушку леса тьма не в силах была окутать своим покрывалом. В отсветах костра она еще резче обозначила свои словно бы рваные края. Тревожные блики прыгают по ее белесой земле, перескакивают на ближайшие пни, на лица сидящих у костра людей и исчезают в подлеске.

У костра трое. Самый старший почти с головой укрыт мягко выделанной оленьей шкурой. В отсвете огня, подобно коре березы, блестят его седые волосы. Лицо, изрытое глубокими складками морщин, как земля реками, сурово и величественно. Глаза же, чуть прикрытые веками в легком прищуре, как у человека, тысячу раз смотревшего в середину солнца и пережившего много земных метелей, были такими, от взгляда которых, казалось, не могла утаиться ни одна извилина человеческой души.

Этим человеком был Сагамор (Сагамор - главный вождь племени.) племени чироков.

По правую руку вождя расположился его сын - Зоркий Глаз. На вид ему около пятидесяти. По-молодому стройный, с хорошо развитой грудью, на которой отчетливо вырисовывались следы шрамов, свидетельствующих о дне посвящения (Посвящение - ритуал, который выполняется индейскими юношами, достигшими семнадцати лет. Это испытание мужчины кровью на зрелость. Привязанный ремнями, продетыми сквозь кожу на его груди, к ритуальному тотемному столбу, молодой индеец исполняет ритуальный танец, отчего кожа на его груди разрывается, принося большие страдания, но он не должен показывать их.), он был самим олицетворением мужества и красоты. Одет Зоркий Глаз, несмотря на ночную прохладу, только в легкие штаны из оленьей кожи, украшенные по наружным швам бахромой. Низко склонив лицо над огнем, отчего было видно, что оно светлее, чем обычно бывает у индейцев, он внимательно смотрел то на отца, то на сидящего рядом, по левую его руку, человека в мундире лейтенанта армии Соединенных Штатов.

Сын вождя был младшим из троих и, как полагалось согласно индейскому обычаю, не задавал в присутствии старших вопросов, не вступал, не получив на это разрешение, в разговор, хотя слова едва держались на кончике его языка. Ни одним мускулом лица не выдавал и того, что острыми когтями пумы разрывало душу.

Сколько сидели эти трое, не произнося ни слова, трудно сказать, только, когда в ответ на немой вопрос вождя лейтенант начал говорить, дым из трубки мира, которую раскурили они по индейскому обычаю перед началом беседы, уже не струился, а вокруг костра вместо головешек появились серые столбики пепла.

- Я пришел к тебе, Великий Вождь, с дурными вестями. Пришел один потому, что хорошо знаю - мне нечего страшиться твоего народа. Мои волосы, как и твои, посеребрило время, и не мне говорить слова лжи. Твое горе является моим горем, твоя боль - моей болью. Так раскрой твое большое сердце навстречу тому, что я должен тебе сказать.

По тому, как медленно говорил лейтенант, как подыскивал нужные слова, было видно, что даются они ему нелегко.

- Слова, которые скажу, - не мои слова, и льются они не из моей души, - начал он снова, нервным движением прогрев над костром ладони и впервые посмотрев в по-прежнему невозмутимые лица сидящих перед ним индейцев. - Ты хорошо знаешь, мыслями я всегда с вами... Я друг твой... друг твоего сына, а значит, и всего твоего народа. Всеми силами, сколько мог, охранял я ваши угодья от моих соплеменников. Но силы мои иссякли. Что могу я сделать один? Даже скала, на вид нерушимая, рушится от безустанно наступающих на нее морских волн. Белые все настойчивее добиваются от Белого Великого Отца новых и новых земель, принадлежащих твоему племени. Твое племя последнее, не подписавшее согласие на переселение в отведенную вам правительством территорию.