Михаил Свирин - Танковый прорыв. Советские танки в боях 1937—1942 гг.

Немногим лучше обстояло дело с военными тягачами и тракторами. Правда, в армии было достаточно легких полубронированных тягачей «Комсомолец» (Т-20), предназначавшихся для перевозки 45-мм пушки вместе с расчетом. Однако треть всех армейских тракторов составляли устаревшие ЧТЗ-60, СТЗ-3 и «Коммунар», мало пригодные для использования в боевых условиях и совсем не способные таскать тяжелые 122-и 152-мм орудия.

История танка «Тигр» началась много сотен тысяч лет назад, когда несколько видов крупных кошачьих решили отказаться от выходящих из моды и не отвечающих современным условиям длинных саблевидных клыков, приобрести хвосты и начать применять новые схемы камуфляжа. Несмотря на насмешки своих надменных саблезубых сородичей, они терпеливо отращивали длинные хвосты и тщательно исследовали различные типы маскирующей окраски. После нескольких десятков тысяч лет напряженного труда первый тигр наконец поточил когти о пальму, и до тридцатых годов двадцатого века все более-менее устаканилось.

Тем временем к власти в Германии пришел А. А. Гитлер, в просторечии именуемый Великим Фюрером Германской нации. Не прозлодействовав и пяти лет, он начал реализовывать свои военно-мегаломаньяческие фантазии. Не остались в стороне и Панцерваффе. Первые немецкие танки, конечно, не были педальными, как утверждают некоторые недобросовестные исследователи, но тем не менее танками их называли только откровенно пристрастные люди. Фюреру хотелось чего-то большего…

В конце января 1937 года фирма Хеншель получила заказ на проектирование некоего агрегата, стыдливо названного «боевой машиной». Первый изготовленный образец танком не являлся и вообще собирался из двух частей на болтах. Его ходовая часть была совершенно нормальной, и ничто не предвещало того ужаса, который предстояло испытать тысячам немецких техников в 1943–1945 годах. В это время в Германии не применялись прогрессивные советские методы управления конструкторским процессом, заключавшиеся в помещении целых коллективов в особые, наглухо закрытые помещения, где им создавались все условия для продуктивной работы. Поэтому, когда представители Панцерваффе прибыли смотреть опытный танк, им быстренько показали нечто без башни, нагруженное рельсами.

– А где танк? – спросили танкисты.

– А вот! – ответили конструкторы.

– Это?!!

– Ну, собственно, это еще не танк. Это первый концептуально-экспериментальный прототип опытной машины.

– А сразу опытную машину нельзя было сделать?

– Ну-у-у, в таком деле спешка ни к чему. К тому же мы опробовали на нем некоторые интересные идеи.

Тогда один из офицеров Панцерваффе сказал, что у него есть знакомые, которые работают в гестапо, поэтому если это бодяга будет продолжаться, то на конструкторах тоже будут опробованы некоторые интересные идеи, касающиеся болевых порогов, пределов прочности суставов и сочленений, а также анатомии вообще. Не прошло и года, как конструкторы представили второй прототип. Чтобы избежать наездов со стороны танкистов и гестапо, на него быстренько воткнули башню от PzKpfw.IV и с гордостью продемонстрировали представителям Панцерваффе.

– Ну и? – спросили представители.

– Вот! – с гордостью ответили инженеры.

– Что – «вот»? – зловеще прошипел входивший в группу Гудериан, потянувшись к кобуре.

Гудериана оттащили в сторону Гот и Манштейн, после чего для поднятия боевого духа двух первых попавшихся инженеров быстренько расстреляли. Это необыкновенно взбодрило остальных, и новый опытный прототип появился буквально через год. Башни он не имел, но зато имел кое-что другое…

Среди сотрудников фирмы Хеншель ходила темная легенда о детстве инженера Книпкампа. Злая мачеха заставляла бедного мальчика с утра до вечера мыть, вытирать и расставлять по полкам посуду. Бесконечные ряды тарелок – вот что осталось в памяти несчастного ребенка. До поры до времени советник Имперского управления вооружений Книпкамп справлялся со своими комплексами, хотя его проект автоматической пушки, стрелявшей плоскими дискообразными снарядами, в свое время напугал Управление до нескольких инфарктов (очевидцы рассказывали, что действующий образец больше всего напоминал взбесившуюся посудомоечную машину, а водяное охлаждение ствола, дававшее облака пара, только усугубляло это впечатление). Поэтому ничего не подозревавший главный конструктор Эрвин Адерс поручил инженеру конструирование ходовой части. Говорят, что, увидев первый образец, Адерс сожрал две упаковки валидола. Затем он спрятал в кабинете трех самых крепких своих инженеров, положил к карман пиджака именной П-38 и вызвал Книпкампа для объяснений.