Вадим Нестеров - Люди, принесшие холод . Книга первая - Лес и Степь

В деревне Тевкелев устроил допрос Яукею Кудашеву, который «изодрал» императорский указ, посланный в деревню. Тот никакого раскаяния не проявил и «ни в чем не винился». Кудашева повесили и в назидание другим запретили снимать. После этого приступили к допросу его сына Туйунбая и сообщников — Елтыра Досаева и Абдул-муллы Сартыкильдина. Те под пытками сознались, что жители деревни давно уже в сговоре с предводителями восстания Юсупом Арыковым и Тюлькучурой Алдагуловым. По плану восставших основные силы башкир должны были двумя командами запереть отряд Тевкелева в ущелье и «всех обретающихся с ним людей побить», ибо «команде во оных горах и за глубоким бывшим тогда снегом ни вперед продраться, ни назад возвратиться было б невозможно».

Арестованных связали и взяли под караул, но они ночью сумели развязаться, и бросились на караульных, крича во все горло, что заговор раскрыт. Кто-то из жителей деревни бросился в лес — не то бежать, не то предупредить основные силы; другие кинулись на стоявших у них в избах на постое солдат «и несколько человек ножами поранили».

Однако справиться с хорошо вооруженными бывалыми солдатами они не могли, а всех убегающих быстро переловили караульные. Белый от ярости Тевкелев после короткого совещания с майором Ланским и обер-офицерами отдал приказ: «Деревню выжечь под подошву!».

Дальнейшие события юный бухгалтер Рычков, шедший тогда с отрядом Тевкелева, описывает так: «близ тысячи человек с женами и с детьми их во оной деревне перестрелено, и от драгун штыками, а от верных башкирцев и мещеряков копьями переколото. Сверх того сто пять человек забраны были в один анбар, и тут огнем сожжены. Понеже все сие случилось ночною порою, и деревня вся зажжена была, то от великаго их вопля и от оружейной стрельбы самое ужасное тогда было позорище. Причем всего удивительнее, что многие из тех воров будучи в огне, имевшиеся в анбаре копья со многими хульными и с бранными словами на стоящих тут драгун выбрасывали и несколько тем поранили. И таким образом все оной деревни Сеянтюсь жители с их женами и с детьми от мала до велика чрез одну ночь огнем и оружием погублены, а жилище их в пепел обращено».

Почему Тевкелев так поступил — этот вопрос в процессе работы над книгой занимал меня больше всего. Ни в своих записках, ни в своих поступках до этого момента Мамбет Тевкелев не давал ни малейшего повода заподозрить в нем кровожадного убийцу или маньяка-садиста. И вдруг — хладнокровно вырезать большую деревню, вырезать полностью, включая женщин и малых детей.

Как мне показалось — я все-таки докопался до ответа. Тевкелева испугал Хаос. Тот самый Хаос, что два года преследовал его в казахской степи, постоянно отбрасывал на край гибели и ежедневно мочалил ему нервы, играя русским послом, как кот мышью. Когда Тевкелев вырвался в Россию, казалось, все это осталось позади — и вдруг в Башкирии выясняется, что новоиспеченный полковник принес Хаос домой, благополучно доставил на родину страшный груз. Так инфицированная чумой крыса счастливо шмыгает в свою нору, радуясь благополучному возвращению, и лишь перед смертью понимает, что принесла смерть всей своей стае.

Вот он и попытался искупить вину, выжечь занесенную заразу. А что до методов — так Тевкелев был далеко не первым и не последним человеком, полагающим, что ревущий степной пожар можно остановить только встречным палом, а нарастающий вал людской жестокости спадет, только ударившись об еще большую жестокость — и ни обо что иное.

Маховик кровавого хаоса бунта начал раскручиваться с еще большей силой, равнодушно перемалывая в своих жерновах и ту, и другую сторону.

На следующий день отряд Тевкелева перебрался из уничтоженной Сеянтусы в мещеряцкую деревню Кундешли — напомню, что именно мещеряки, вольные татары, были главными союзниками русских в подавлении бунта. Отсюда Тевкелевым в окрестности были разосланы воинские команды, которые сожгли 51 деревню и предали смерти около 2 тысяч башкир.

Я не буду пересказывать весь ход башкирского восстания. Скажу лишь, что после этого случая власти окончательно перешли к практике тотальных зачисток. После того как выяснилось, что регулярные армейские части ничего не могут противопоставить партизанской башкирской тактике «от крупных соединений уходим в леса, нападаем на мелкие и отставшие», решено было ударить по базе восставших — по деревням, жители которых поддержали восстание. Резоны, в общем-то, понятны — эта мера должна была перекрыть снабжение повстанцев продовольствием и лишить их базы для отдыха и перегруппировок. Как писал Румянцеву Тевкелев, ставший одним из главных сторонников этой стратегии, «бунтующие согласники могут приттить в страх и разделение, ибо принуждены будут своих жен и детей охранять, а не соединенно воровать».