Вместе с Громадиным и Гритчиным я познакомился с работниками управления корпуса, командирами частей, политработниками. М.С. Громадин очень хорошо знал людей, отзывался о большинстве из них весьма доброжелательно (по воспоминаниям ветеранов, и у Громадина, и самого ДА Журавлева сразу сложились напряженные и даже неприязненные отношения с генералом А.А. Осиповым, которого назначили заместителем начальника ГУ ПВО. — Прим. авт.). Отлично разбирался он и в вопросах боевого применения войск ПВО, ясно представлял себе характер боевых действий при обороне крупного пункта от нападения воздушного противника. Словом, передо мною был зрелый военачальник, а не тот командир-пулеметчик, с которым довелось познакомиться в 1926 г. в Каменевке.
Беседы с Громадиным помогли мне быстрее войти в курс дела. Я и не подозревал, что наша военная наука столь детально разработала вопросы противовоздушной обороны крупных административных и промышленных центров. Да это и не удивительно — войска ПВО страны в то время были несколько обособлены. Видимо, в значительной степени это обусловливалось требованиями секретности. Правда, в период предвоенного бурного развития войск ПВО в них направлялось много командиров, инженеров, политработников из полевой артиллерии, пехоты, специальных войск. Среди них у меня было немало знакомых. Но как-то так получалось, что с уходом этих людей в ПВО я терял их из виду.
Мне пришлось взяться за учебники, усердно знакомиться с директивными документами. До поздней ночи засиживался я над книгами и все больше убеждался, что войска, в которых приходится мне служить, имеют свои, присущие только им особенности, оснащены новейшей по тому времени боевой техникой.
В начале июня в сопровождении начальника штаба корпуса полковника Михаила Григорьевича Гиршовича я отправился в новое здание, предназначенное для управления корпуса. К тому времени строительство большого, хорошо спроектированного дома в центре города было уже закончено. Шли внутренние отделочные работы. Осматривая многочисленные помещения, я мысленно благодарил проектировщиков, строителей. С признательностью подумал я и о Маршале Советского Союза СМ. Буденном, который очень много внимания уделил этой стройке, будучи командующим Московским военным округом, а затем — заместителем наркома обороны СССР.
Большое впечатление на меня произвел командный пункт.
Находился он здесь же, под домом, на глубине 50 м.
По левую сторону длинного, ярко освещенного коридора — многочисленные двери. Гиршович открыл одну из них:
— Здесь пункт управления командира корпуса.
Стены обиты бархатом, чтобы приглушить звук, мягкая мебель, отлично продуманное освещение, хорошая вентиляция. Все это вначале показалось мне излишней роскошью. Однако очень скоро я убедился, как облегчили нам выполнение трудных обязанностей созданные здесь удобства.
В середине зала, куда мы с Гиршовичем вошли, помещался большой стол с пультом управления. Пользуясь им, можно было связаться с любой частью, с каждым из начальников родов войск, с городскими организациями и правительственными учреждениями.
Рассказывая мне о назначении различной аппаратуры, М.Г. Гиршович с какой-то таинственностью показал на один из телефонов:
— Этим аппаратом пользоваться запрещено. Он запломбирован. По нему можно говорить только в крайнем случае…
— Ладно, — ответил я, — тут и без него достаточно различных средств связи.
Проектировщики нашего «подземного замка» предусмотрели все до мелочей. Не выходя на поверхность земли, мы могли принять горячий душ, отдохнуть, поесть. В случае недостатка воздуха можно было включить кислородное оборудование.
Как не походил наш КП на тесные казематы руководителей ПВО Берлина, которые мне довелось осматривать в 1945 г., сразу после разгрома гарнизона немецкой столицы. Пункты управления противовоздушной обороны Берлина находились в тесных помещениях, не обеспечивающих дежурным расчетам элементарных удобств. Признаться, мы были удивлены. Ведь в гитлеровских войсках штабы и командные пункты всегда оборудовались добротно. Но оказалось, что противовоздушной обороне Германии вообще не повезло. Хвастливое заявление Геринга о том, что на рейх не упадет ни одной бомбы, принималось всерьез. (Любопытно отметить, что генерал Д.А. Журавлев изъявил желание лично участвовать в допросах руководителей ПВО Берлина, неизменно спрашивая их в мае 1945 г. о налетах люфтваффе на Москву летом 1941 г., но, естественно, никаких ответов не получал, поскольку обращался не по адресу. — Прим. авт.)
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу