Дмитрий Хазанов - 1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе

Генералы А. Келлер и В. фон Рихтгофен решили ознаменовать передислокацию на центральное направление 8-го авиакорпуса последним массированным налетом на Ленинград, который стал одним из наиболее мощных. В течение 27 сентября тревога в городе объявлялась трижды: в 8 ч 22 мин, 12 ч 30 мин, 17 ч 21 мин. На этот раз самолеты подлетали к цели с запада по Финскому заливу, а также с юго-востока вдоль русла Невы на высоте 2000–3000 м группами по 10–15 машин. Посты ВНОС зафиксировали пролет в общей сложности 197 самолетов. Из 201 сброшенной фугасной бомбы 102 разорвались в районе Невской заставы. Погибло 28 ленинградцев и свыше 100 получили ранения.

На боевом курсе Не111 из I/KG4

Одновременно группы самолетов блокировали аэродромы истребителей Манушкино, Углово, Левашово и Комендантский (т. е. практически все, занятые нашими истребителями ПВО), не давая им взлетать. Отдельные истребители 7-го иак и 61-й авиабригады ВВС КБФ все же поднялись в воздух и заявили об уничтожении 5 неприятельских машин (немецкие источники подтверждают несколько меньшие потери: два Bf109 из I/JG54 столкнулись в ходе боя с советскими истребителями над Красным Селом и разбились вместе с летчиками, еще, по крайней мере, один Bf109 этой же группы был уничтожен в результате бомбоштурмового удара по аэродрому Сиверская, а один Ju88 из II/KG76 подбили зенитчики 2-го корпуса ПВО, и самолет потерпел аварию на своем аэродроме.) В эти сентябрьские дни воины противовоздушной обороны Ленинграда вели борьбу в крайне трудных условиях. Оказалась частично уничтожена и дезорганизована служба ВНОС. К середине сентября пришлось полностью свернуть 12 из 16 постов юго-западного направления, в Парголово и Петрокрепости их удалось сохранить частично и только в Петергофе (на западе) и Токсово (на севере) посты остались на своих местах. Фактически довоенная организация службы ВНОС перестала существовать — один из крупнейших пунктов ПВО Советского Союза остался без полосы предупреждения. Уцелевшие посты теперь группировались на окраинах Ленинграда, многие размещались на крышах домов. В этой ситуации активные средства противовоздушной обороны своевременно не оповещались о появлении самолетов противника.

Зенитчики у Исаакиевского собора ведут огонь по вражеским самолетам

Приближение неприятеля заставило 10 сентября ликвидировать последнее световое прожекторное поле для действий истребителей, а прожектористов направить на усиление зоны огня зенитной артиллерии. Главным образом из-за погодных условий 2-й корпус ПВО недосчитался более 50 аэростатов. Не только бойцы-вносовцы оказались под обстрелом пушек противника. Немецкие артиллеристы потопили в Финском заливе четыре баржи с постами аэростатов заграждения и зенитными орудиями, а остальные баржи пришлось вывести в Неву, в безопасный район.

«В сентябре 1941 г. … немцы с попутной волной посылали в залив плотики с минами, — вспоминал ветеран воздухоплавания А.И. Бернштейн. — Они рассчитывали на столкновение плотиков с баржами, что неизбежно привело бы к их взрыву. На первых порах этот прием давал положительные результаты, однако позже дозорным удавалось, заметив плотики, расстреливать их с барж» [19].

Выход немецких войск на ближние подступы Ленинграда вынудил «уплотнить» группировку зенитной артиллерии, прежде всего в районе Урицка и Колпина. Недостаточная глубина зоны зенитного огня орудий среднего калибра была неизбежным злом. Этот недостаток частично компенсировался высокой плотностью залпов (в середине сентября она практически не отличалась от аналогичных параметров ПВО Москвы), благодаря расположению батарей на наиболее опасных направлениях с интервалами 2–3 км. Однако слабая огневая подготовка зенитчиков, многие из которых были призваны по мобилизации в первые месяцы войны, низкая тактическая выучка командиров снижали эффективность зенитного огня.

В результате сильного порыва ветра аэростат заграждения 2-го корпуса ПВО сорвало с тросов, и его обнаружили в районе финского города Онтола 12 августа 1941 г.

Серьезно ограничивал возможности активной противовоздушной обороны недостаток боеприпасов, особенно для 85-мм пушек. Так, при наличии к началу войны 68 тыс. снарядов для указанных систем, расход за сентябрь составил 69 тыс., а поступило в том месяце лишь 14,5 тыс. снарядов. Это вынудило прибегнуть к строгой экономии огнеприпасов. Достаточно сказать, что в середине сентября командиру батареи запрещалось открывать огонь иначе, чем с разрешения командира полка, а в отдельных случаях — командира дивизиона. Естественно, переговоры и согласования приводили к запаздыванию стрельбы, позволяли немецким самолетам благополучно миновать огневую завесу.