Анатолий Новосельцев - Образование древнерусского государства и первый его правитель

Описание Святослава Львом Диаконом, а также наличие у этого князя накануне смерти трех взрослых сыновей противоречат этим данным. Так что, очевидно, ближе к истине сведения Татищева, согласно которым Святослав родился в 920 году [63] 63. ТАТИЩЕВ В. Н. Ук. соч. Т. IV, с. 119. . Но это могло случиться и раньше, поскольку почти все летописные варианты отмечают 903 год как год возмужания Игоря и женитьбы его на Ольге. Сопоставляя это с недочетами летописной хронологии для IX в., следует признать, что Олег стал правителем не в 879 г., а раньше, когда — сказать трудно. Летопись (ПВЛ) также сообщает, что Олег был родственником Рюрика и Игоря, не уточняя в каком свойстве [64] 64. ПСРЛ. Т. 1, с. 22; т. 2, с. 16. .

Любопытно, что в ПВЛ Олег — князь, а Игорь даже после своего возмужания (в 908 г.) "хожаша по Олзе и слушаша" [65] 65. ПСРЛ. Т. 1, с. 29; т. 2, с. 20 — 21. , тогда как по Новгородской летописи он — воевода Игоря. Убийство Аскольда и Дира ПВЛ целиком связывает с Олегом, так как Игорь был мал и лежал в ладье, откуда его извлекли, дабы показать незаконным киевским правителям истинного князя. А Новгородская летопись и здесь на первое место ставит Игоря, который и обращается к киевским правителям со словами, что они не княжеского рода, а истинный князь он, Игорь [66] 66. Новгородская летопись, с. 107. .

Перед нами два варианта предания: одно — киевское (в ПВЛ), другое — новгородское. Но почему же именно последнее всячески старается показать активную роль Игоря в событиях, связанных с убийством Аскольда и Дира? Думается, это связано с тем, что новгородский летописец в силу каких-то причин хотел более явственно подчеркнуть роль Игоря, предка всех русских князей XI–XII вв., тогда как Олег, хотя и был из того же рода, но предком правящей династии не являлся. Киевский же летописец излагал версию, почерпнутую из преданий в семьях каких-то сподвижников Олега, и потому более рельефно обрисовывал его роль. К тому же киевский летописец не только знал, но и привел тексты договоров с Византией, в которых Олег назван великим князем русским [67] 67. ПСРЛ. Т. 1,с. 33; т. 2, с. 23. . Очевидно, более правильной была киевская версия, и Олег до своей смерти был великим князем, а Игорь после своего возмужания мог быть его соправителем.

Итак, есть все основания считать, что правителем северных русских областей был в 70-х годах IX в. именно Олег, и он же стал инициатором войны с югом, которая датируется летописью 882 г., но на самом деле могла иметь место и раньше. Для этой войны Олег собрал, согласно летописи, много варягов, чуди, словен, мерю и всех кривичей [68] 68. ПСРЛ. Т. 1, с. 22, 23; т. 2, с. 16. В Ипатьевской летописи, возможно, речь идет о веси- финском племени. В Радзивилловской летописи текст идентичен Лаврентьевскому списку (ПСРЛ. Т. 38, с. 17). . Последнее особенно любопытно, так как позволяет утверждать, что огромное "племя" кривичей, обитавшее в восточной части нынешней Белоруссии, Смоленской области и некоторых других районах, было уже подвластно Олегу, то есть ему подчинялся весь север. Правда, затем отмечается захват Смоленска, центра восточных кривичей, что может быть свидетельством того, что этот пункт прежде был подчинен киевским князьям. Летопись, упоминая всех кривичей, тем не менее молчит о Полоцке, центре западных кривичей.

Полоцк упоминается ПВЛ в числе славянских земель, имевших свое княжение, из чего можно сделать вывод о периодической самостоятельности Полоцкой земли в IX и X вв. до времени Владимира. К тому же летописец порой пишет о всех кривичах, а иногда отдельно выделяет полочан. Поэтому упоминание кривичей в составе ополчений Олега и Игоря во время походов на Византию может относиться и ко всем кривичам и только к их восточной части. К тому же Полоцк, строго говоря, лежал в стороне от "пути из варяг в греки", а Олег прежде всего ставил цель подчинить области по этой важнейшей магистрали. Именно поэтому, посадив своего "мужа" как наместника в Смоленске (или Гнездове?), Олег так же поступил с другим важным пунктом на этом пути — Любечем, после чего и направился к Киеву.

Вся канва летописного рассказа свидетельствует о том, что поход проходил по возможности быстро с тем, чтобы Киев был захвачен врасплох. Очевидно, северный князь не хотел сражения, поэтому и прибег к хитрости, заявив, что он и его спутники (большая часть которых либо спряталась в ладьях, либо отстала от передового отряда) едут в Константинополь. В этом рассказе многое трудно объяснить. В Киеве не могли не знать о том, что произошло с более северными градами (Смоленском и Любечем), но в то же время, учитывая силу северян, также не хотели военного столкновения, а потому и сделали вид, что верят в версию о движении Олега ("в греки"). По всей видимости, киевские князья просто согласились на переговоры, во время которых они (или один князь?) и были убиты. Память об Аскольде и Дире сохранилась в Киеве и в XI–XII вв., тогда еще знали места их захоронения.