Антон Горский: Русь: от славянского расселения до Московского царства

Может быть, отсутствие надежных свидетельств о племенных старейшинах у восточных славян связано с тем, что древнерусские летописные памятники созданы в конце XI — начале XII в., когда память об этой категории уже стерлась? Но данные по другим регионам, содержащиеся в источниках, синхронных времени формирования славянских государств, тоже не фиксируют племенной старшины.

О характере знати в период складывания Польского государства известно из «Записки» Ибрагима ибн Якуба (60-е гг. Х в.): эта знать представлена тремя тысячами «воинов в панцирях», на содержание которых идут собираемые князем Мешко I налоги; [19] Pomniki dziejowe Polski. Seria II. Krakow, 1946. T. I. S. 50. речь идет о дружине князя.

Наиболее ранний чешский памятник — древнейшая редакция Жития св. Вячеслава (2-я половина Х в., описывает события 20-х гг. Х в.) — упоминает «мужей» князей Вячеслава и Болеслава, «мужи» Вячеслава именуются также «другами» (т. е. членами «дружины») князя. [20] Сказания о начале Чешского государства в древнерусской письменности. М., 1970. С. 37–38. Имеется в виду несомненно служилая знать. Она же, очевидно, подразумевается в упоминании Фульдскими анналами под 845 г. homines («людей») чешских князей. [21] Magnae Moraviae fontes historici. T. I. Brno, 1966. P. 89.

«Житие Мефодия» при описании событий в Моравии 2-й половины IX в. упоминает термин «друг» (т. е. опять-таки связанный с понятием «дружина»): им обозначен «советник» князя Святополка [22] Успенский сборник XII–XIII вв. М., 1971. С. 196. Латиноязычные источники того же периода именуют моравскую знать терминами optimates («лучшие»), fideles («верные», три известия) князя, nobiles viri fideles («благородные мужи верные») князя, proceres («первые»), populus («люди») князя; [23] Magnae Moraviae fontes Historici. T. I. P. 98, 126; T. III. Brno, 1969. P. 200–201, 218; Schwarzmajer H. Ein Brief des Markgrafen Aribo an Konig Arnulf uber der Verhaltnisse in Mahren // Fruhmittelalterliche Studien. Bd. 6.B., 122972. S. 57, 62. преобладают термины, явно указывающие на ее служилый характер.

Однако в одном из источников, связанных с Моравией, — «Законе Судном людем» краткой редакции — упоминаются «жупаны» [24] Закон Судный людем краткой редакции. М., 1961. С. 105, 108. Первоначальное значение этого термина, встречающегося в раннее средневековье также в Хорватии, Сербии, Болгарии и у славян Среднего Подунавья, по мнению большинства исследователей, [25] Историографию см.: Prohaska V. Zupa a zupan // Slavia antiqua. T. XV. Warszawa — Poznan, 1968; Грачев В. П. Сербская государственность в X–XIV вв. (Критика теории жупной организации). М., 1972. С. 19–72. — родовой или племенной старейшина. [26] Высказывались, впрочем, и сомнения на этот счет: Kostrencic M. Nacrt historije hrvatska drzave i hrvatskog prava. Zagreb, 1956. S. 138; Wasilewski T. Les zupy et les zupanie des slaves meriodionaux et leur place dans l'organisation des etats medievaux // I Miedzynarodowe Kongres archeologii slowianskiej. T. III. Wroclaw — Warszawa — Krakow, 1970; Malingoudis Ph. Die Institution des Zupans als Problem der fruhslawischen Geschichte // Cyrillomethodianum. Thessalonique, 1972–1973. Главной основой для такой точки зрения служило упоминание Константином Багрянородным у славян северо-запада Балканского полуострова ζουπανοί γέροντες, обычно переводимых как «старцы-жупаны». [27] Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 112–113. Но анализ употребления в сочинении Константина, с одной стороны, термина γέροντες, а с другой — славянской социально-политической терминологии показал, что здесь имеет место, скорее всего, попытка передачи славянского термина «жупаны старейшие» (в смысле «главные») — γέροντες в данном случае не существительное («старцы»), а прилагательное («старейшие»). Данное известие может, следовательно, рассматриваться как свидетельство дифференциации среди жупанов, но не способно служить основанием для мнения о жупане как племенном старейшине. Рассмотрение же всех ранних (до середины Х в.) известий о славянских (болгарские жупаны IX в. — тюрки-протоболгары) жупанах позволяет полагать, что этот термин мог иметь два значения: 1) глава небольшой этнополитической общности, не имевший княжеского титула (Сербия, Среднее Подунавье); 2) представитель верхушки княжеской дружины (Хорватия, Моравия; в одном из вариантов «Закона Судного людем» жупаны прямо отождествлялись с «другами» — дружинниками). [28] См.: Gorsky A. A. On the Origin of the Institution of Zhupans among Slavs // Acts. 18-th International Byzantine Congress. Selected Papers: Main and Communications. Moscow, 1991. Vol. I. Shepherdstown, 1996; Буданова В. П., Горский А. А., Ермолова И. Е. Указ. соч. С. 184–194.

Но остаются полабские славяне; считается несомненным, что у них в раннее средневековье племенная знать не просто существовала, но играла ведущую роль в обществе. Иногда полабские славяне IX в. противопоставляются мораванам: у последних в качестве общественной верхушки выступают князь и дружина, в то время как у славян Полабья — князь и племенная знать. [29] Ронин В. К. Славянская политика Людовика Благочестивого // Из истории языка и культуры стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1985. С. 19–20. Основой для подобного мнения является факт применения по отношению к знати ободритов, вильцев и сорбов термина primores («первые»), [30] Annales regni Francorum // Ausgewahlte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters. Bd. 5. B., o. J. A. 815, 819, 823, 826. S. 106, 116, 132, 134, 144; Scriptores rerum Germanicarum. Einhardi Annales. Hannoverae, 1845. A. 789. P. 33. в отличие от мораван, чья знать обозначается преимущественно терминами, указывающими на ее служилый характер. Но такое словоупотребление связано со спецификой источников. Для «Анналов королевства франков», где содержатся сообщения о знати полабских славян, несвойственно применение термина fideles, традиционного в латиноязычных памятниках обозначения служилой знати. Этот памятник отдает предпочтение термину primores для обозначения знати у самых различных народов независимо от ее статуса; [31] Annales regni Francorum. A. 811, 813, 815, 825, 826. S. 98, 102, 106, 140–141, 144. к примеру, в одном случае как primores определены франкские графы, т. е. люди явно служилые. [32] Ibid. A. 811. S. 98.