Ежи Климковский - Я был адъютантом генерала Андерса

В это время, в июле 1940 года, Пашкевич — как он мне рассказывал позже, когда прибыл в Лондон в мае 1942 года, имел довольно резкий разговор с верховным главнокомандующим по поводу посылки курьеров в Польшу и существующих в Польше отношений. Пашкевич требовал снятия с постов комендантов подпольной армии в Польше генерала Токаржевского, полковника Клеменса Рудницкого и полковника Пелчинского. Сикорский утверждал, что он пока не в состоянии этого обещать и в принципе запрещает делать перестановки в этой области. Однако позже избавились от Токаржевского и полковника Рудницкого, выслав их во Львов. Там же они были арестованы. Таким образом довольно часто избавлялись от неугодных людей. Такая процедура широко применялась в условиях взаимного «съедания».

Пашкевич, возмущенный некоторыми неудачными мероприятиями Сикорского, обратил внимание на деятельность генералов Бурхард-Букацкого и Домб-Бернацкого, подчеркивая их враждебные отношения к верховному главнокомандующему и выступления как в самом Лондоне, так и в распоряжении военных лагерей в Шотландии. Разоблачил их подлинную роль в попытке устранить Сикорского с поста верховного главнокомандующего, не останавливаясь перед организацией в армии бунта. Этот разговор между генералами вызвал определенное охлаждение в их взаимоотношениях. Пашкевич, видя, что не встречает необходимого понимания со стороны Сикорского, решил отказаться от поста вице-министра по делам Польши и отойти от активного участия в политической жизни. Сикорский удовлетворил просьбу Пашкевича и назначил его командиром танковой бригады в Шотландии.

Что касается самого Сикорского, то были использованы любые способы, чтобы изолировать от него преданных ему офицеров, чему пожалуй, и как это ни удивительно, помогал сам генерал, проявляя удивительное неумение разбираться в людях.

Наконец, решено было начать генеральную атаку на премьера и верховного главнокомандующего. В результате этой атаки в июле 1940 года президент Рачкевич под нажимом санационных кругов дал премьеру Сикорскому отставку, выдвинув на этот пост министра Августа Залесского. Одновременно такую же деятельность вели в армии генералы Бурхард-Букацкий и Домб-Бернацкий. Однако, кто должен был стать верховным главнокомандующим, решено не было. Обсуждались следующие кандидатуры: Соснковского, Бурхард-Букацхого и Домб-Бернацкого. Такое отсутствие единодушия в ошошении поста верховного главнокомандующего несколько задержало всю атаку на Сикорского. Соснковский сохранял спокойствие и определенную сдержанность, несмотря на то, что ранее принимал во всем этом деле довольно активное участие. Это немного озадачило других генералов. Бурхард-Букацкий решительно, но без шума выступил против Сикорского, а Домб-Бернацкий открыто агитировал против верховного главнокомандующего, стремясь вызвать в лагерях бунт.

В то время, как в армии этот вопрос представлялся еще неопределенным, министр Залесский, не откладывая дела, приступил к формированию нового правительства. Тогда Бурхард-Букацкий в виду нерешительности Соснковского сам стал готовиться к принятию поста верховного главнокомандующего.

Поскольку споры и переговоры затягивались, вследствие недостатка решимости как у одних, так и у других, исход событий как всегда в подобных случаях решила энергичность Сикорского. Сначала он был поражен наглостью выступлений против него, а затем решил молниеносно покончить со смутами и бунтами в армии, считая всю эту кампанию позорящей его имя на чужбине.

Несколько офицеров из близлежащего окружения Сикорского: полковник Климецкий, начальник штаба верховного главнокомандующего, подполковник Крупский и еще некоторые, пошли к министру Залесскому и принудили его отказаться от миссии формирования кабинета, а также отослать свое назначение президенту Рачкевичу с заявлением, что он не берется за создание нового правительства. Одновременно и президент Рачкевич был принужден взять обратно отставку Сикорского и подписать декрет о его назначени на пост премьера.

Весьма характерным во всей этой афере было поведение двух человек: Соснковского и профессора Кота.

Первый из них, прояви он решительность, довольно легко мог бы стать верховным главнокомандующим. Если этого не произошло, то только в результате типичной для него пассивности в решительные моменты. Перед этим он принимал активное участие во всей этой аморальной заговорщической подпольной афере. Когда же наступил решающий момент, он устранился от участия в этом деле, чем невольно его ослабил, так как никто не знал его действительных намерений и его позиций в случае, если бы в самом деле потребовалось применить силу.