Юлиан Семенов - Горение (полностью)

- Вернулся, - ответил Доброскок. - Я встречался с ним. Он в ужасном состоянии. Что случилось - не открывает... Ждет встречи с вами.

- Ваши предположения?

- Боюсь, не попал ли он в бурцевский переплет.

- Почему Виссарионов не отправил к нему на связь Долгова?

- Что, непонятно?

- Против меня затеяли игру?

- Именно так.

- Где вы с ним увидались?

- Слух прошел, что он здесь... Ш-ш-ш-ш, полная секретность, но от меня разве утаишь... Словом, я нашел его в "Метрополе", перехватил утром, в толпе, утащил от филеров в подворотню, там у меня проходной ход отработан... А за ним, помимо наших, эсеровский Бартольд смотрит... Исхудал Петров еще больше, нервен, как дама в известные дни, пришлось даже прикрикнуть на него - не помогло. "Выдвигаю ультиматум: или Герасимов со мной увидится, или пусть пеняет на себя".

- Что ответили?

- Сказал, что на днях вернетесь... Свяжусь... Доложу...

- Хм... Вот что, Иван Васильевич... Войдите-ка с ним в контакт не сегодня, так завтра... И попросите его написать письмо на мое имя - чтоб я мог с документом обратиться к Курлову... Основание нужно для встречи, иначе рискованно...

- Они вам откажут, Александр Васильевич... И Курлов откажет, и Виссарионов...

- А Карпов? Все-таки я его своим преемником назвал, не кто... Неужели и этот лишен чувства благодарности?

- Нет, он человек совестливый, но сейчас крутые времена пошли... Курлов, словно конь, роет копытом... Виссарионов с ним во всем заодно...

- Мне нужно письмо, - упрямо повторил Герасимов. - Пусть Курлов откажет...

Достал из кармана портмоне, отсчитал пятьдесят рублей - помнил, что Доброскок из осведомителей, зазря не рискует.

- Найдите кого из наших стариков, прикройте спину, пусть они будут с вами постоянно. Посулите еще сотню - если дело будет закончено успешно. А это, - он достал тысячефранковую банкноту, - для подарка дражайшей половине, вам ее вкусы известны, вы и поднесите, у нее ж послезавтра день ангела, если не изменяет память?

Доброскок посмотрел на Герасимова восторженно:

- Ну и дьявол же вы, Александр Васильевич! Что за счастье с вами работать!

- Мы еще не работаем, - ответил Герасимов, посуровев. - Мы готовимся. Работа начнется, когда я получу письмо...

"Милостивый государь, поскольку я был брошен известными вам людьми на произвол судьбы в Париже, необходимость нашей встречи не нуждается в разъяснении. В случае, ежели вы от нея откажетесь, всю ответственность за последующие события вам придется нести перед Богом и вашей совестью, коли она в вас сохранилась.

Южный".

С этим письмом Петрова, позвонив предварительно своему преемнику, полковнику Сергею Георгиевичу Карпову, генерал и отправился в свой бывший кабинет, столь дорогой его сердцу.

Карпов принял его дружески, хотя, как и Виссарионов, старался не смотреть в глаза, был излишне экзальтирован, расспрашивал о здоровье так, будто был лечащим врачом Герасимова, о т д а в а л ничего не значившие сплетни - никаких имен, ни одного упоминания о новых делах; будто с каким бомбистом говорил перед началом вербовочной беседы.

Герасимов тем не менее ответил на вопрос о здоровье, однако, когда Карпов - сразу же после обязательно-протокольных п р о б р о с о в - начал извиняться, ссылаясь на то, что вызывает Виссарионов, генерал остановил его достаточно приказно:

- Погодите, полковник. Надо обсудить дело, которое известно Петру Аркадьевичу... Вы, полагаю, помните Петрова?

- Ну как же, слыхал...

- Нет, вы не только слыхали о нем, Сергей Георгиевич. Вы им занимаетесь. И я говорю сейчас не только от своего лица. Что вы намерены сообщить мне для передачи Столыпину?

- Александр Васильевич, - чуть не взмолился Карпов, - не ставьте меня в жуткое положение! Мне запрещено говорить с вами о Петрове!

Герасимов удовлетворенно кивнул, подумав, что на провинциала, только три месяца как переселившегося в столицу, у п о т р е б л е н и е фамилии премьера без обязательных титулов не могло не произвести нужного впечатления.

- Кем запрещено, Сергей Георгиевич?

- Генералом Курловым.

- А Виссарионов?

- Он также рекомендовал мне не вступать с вами в разговоры по поводу Петрова... Мне поручено вести "Южного" совершенно самостоятельно.

Герасимов снова кивнул и, достав письмо Петрова, привезенное Доброскоком, попросил:

- Приобщите к делу, Сергей Георгиевич, пригодится. Тот пробежал текст и обхватил голову руками:

- Бред какой-то! Ну отчего мы с вами не можем вести его вдвоем?! Кому это мешает?!