Юлиан Семенов - Горение (полностью)

Встретив пароход, прибывший из Финляндии с делегатами, Ленин повел "Ретортина" (Бубнова), "Арсеньева" (Фрунзе) и "Володина" (Ворошилова) в тот отель, где были сняты для них комнаты, - товарищи за границей первый раз, иностранного языка не знали, могли заплутаться в городе; Сталина, Рыкова, Калинина и Ярославского взялся опекать Красин.

Фрунзе по дороге рассказывал, как добирались: пароход наскочил на мель в густом тумане.

- Обидно было, Владимир Ильич, - вздохнул Ворошилов. - Только-только за ужин сели, только-только по тарелкам закуску разложили, там блюдо посредине стояло, какой только еды не было, "шведский стол" называется, только-только из самовара попробовали, а в самоваре оказалось хлебное вино, только-только начали с меньшинством замиряться, как жж-ах! - и все повалились на пол. Череванин "ой" закричал и лицом стал мучнистый.

- Замиряться? А из-за чего рассорились? - спросил Ленин.

- Они нас объегорить решили, черти, - ответил Ворошилов. - В Финляндии за посадку в каюты отвечал меньшевик, так он своих в первый и второй класс расселил, а нас всех решил в третий загнать. Ничего, мы им зубы показали...

- Анекдот есть, - улыбнулся Бубнов, - не слыхали, Владимир Ильич? Ведут конвоиры на казнь двух эсдеков. Выпить конвоирам страсть как охота, но приговоренных оставить, понятно, боятся. "Вы, - спрашивают, - кто по партейности?" - "Большевик и меньшевик", - отвечают. Тогда конвоиры сразу в кабак завернули - раз большевик и меньшевик, значит, сразу заспорят, про побег забудут...

Ленин рассмеялся. Очень ему помог Бубнов со своим незамысловатым анекдотом, потому что в порту, пожимая руки прибывшим делегатам, Ленин понял со всей очевидностью: съезд проигран, большевиков мало, по сходням спускались почти одни меньшевики. Он ничего не стал говорить товарищам - намучились, бедняги, глаза блестят, ночь не спали, им сейчас надо отключиться от всего и завалиться в чистые постели - отдыхать. Их ждут трудные дни, не надо их огорчать в первые минуты.

- Сейчас позавтракаете, еда входит в стоимость номера, - пояснил Ленин, раздав товарищам тяжелые бронзовые ключи от комнат, - и сразу же спать.

- Да мы еще одну ночь можем не спать, - заулыбался Ворошилов. - За границу приехали, как город не посмотреть?!

- Луначарский организует экскурсию, - пообещал Ленин. - Он у нас энциклопедист, он знает то, чего сами шведы про себя не знают.

Бубнов подбросил на руке тяжелый ключ:

- Как тюремный.

Ленин стремительно глянул на синеглазого, молодого совсем товарища, лицо закаменело - так бывало с ним, когда близко в и д е л все то, что пришлось уже пройти Бубнову, а что еще придется?!

В ресторане сели за столик возле рояля - все остальные были заняты французами, прибывшими с экскурсионным пароходом из Гавра.

Ленин перевел название блюд - прейскурант был в тяжелой кожаной папке, словно какой царский рескрипт. Товарищи, смущаясь под взглядами французов, говорили шепотом, близко склоняясь друг к другу, и ноги под стулья прятали ботинки были в латках, старого фасона.

Заметив это, Ленин сказал:

- Царь царем, дорогие мои, а Россия Россией. Извольте-ка гордиться, что представляете великороссов! Смейтесь в голос! Говорите громко! Плечи расправьте, что вы будто сироты?! Уровень Цивилизации определяется количеством прочитанных книг, а не фасоном галстука! Ваш уровень выше! Рабство из себя самим выжимать надо, по-чеховски, по капле!

...Проследив за тем, чтобы товарищи хорошо позавтракали, не стеснялись брать то, что положено было, объяснив официанту Курту, что господа эти русские путешественники, хотят получше узнать Стокгольм, Россию покинули впервые, поэтому ухаживать за ними надо дружески, о с о б е н н о, Ленин отправился в отель "Эксельсиор", там поселились "Воинов" (Луначарский), "Винтер" (Красин) и "Мандельштам" (Лядов). Хозяйка, извиняясь, сказала:

- Господа устали с дороги, легли отдохнуть.

Ленин написал записку, ждет у себя, никуда из комнаты не уйдет, будет работать. Пошел в отель, где разместились практики "Иванович" (Джугашвили), "Сергеев" (Рыков) и "Никаноров" (Калинин). Тоже, бедолаги, спали. В холле, однако, увидел меньшевиков - Рожкова, Маслова и Крохмаля. Те поздоровались несколько смущенно; обрадовались встрече чересчур уж экзальтированно, засыпали вопросами. Ленин стоял спиною к лестнице, Ливер, спустившись со второго этажа, лица его не увидел, крикнул торопливо:

- На собрание, товарищи, руководство в сборе!

Ленин обернулся, Либер вопрошающе посмотрел на Маслова, тот чуть заметно развел руками. Сверху донесся голос Дана: