Юлиан Семенов - Красная земля Испании

Унамуно был посажен под домашний арест и освобожден от обязанностей ректора университета Саламанки. Через полгода философ умер.

Националисты сейчас "забыли" обо всем этом. Им важно заручиться поддержкой убитого ими философа, ибо с самого начала режим выступал против интеллигенции, возвещая, что из-за нее "все беды и трагедии".

Националистам выгодно заручиться Унамуно - хоть и мертвым, - потому что молодежь, особенно левое студенчество, находят в трудах (в записанных литерах, а не в произнесенных в пылу полемики словах) ответы на многие тревожащие их вопросы.

"Да, в частностях мы можем ошибаться, - говорят националистические пропагандисты, - однако в главном мы всегда стояли на единственно верном пути. Даже Унамуно говорил об этом..."

Встретился с одним из интеллектуалов, входящих в полулегальный "Клуб друзей ЮНЕСКО". Кружок существует при молчаливой поддержке министерства иностранных дел, которому необходимо выходить на международную арену, и при громком неодобрении со стороны полиции. Несколько раз "Клуб друзей ЮНЕСКО" разгоняли, а лидеров задерживали на 72 часа в полицейских участках.

Познакомился с Рафаэлем Тайбо. Он из семьи графа, северянин, известный испанский интеллектуал, являющийся бессменным председателем "Клуба друзей ЮНЕСКО".

Беседовал с отставным генералом авиации, который сейчас находится в молчаливой оппозиции к режиму. Он объяснял мне, каким образом в Мадриде научились умению пользоваться принципом "разделяй и властвуй".

- Политика в странах, подобных нашей, - грязная штука, Хулиан, - говорил генерал. - А если узнать всю подноготную, можно возненавидеть народ, который, подобно стаду овец, боится одного волка. Чем больше я узнавал, тем горше мне делалось жить. Я никогда не перейду на другую сторону - я всегда буду верен присяге. Но я мог отойти от движения, а это не так просто сделать, поверь мне. Из концерна трудно выйти - своим мстят.

...В самом начале, в тридцать шестом, в Испании все были убеждены, что вождем армии станет генерал Санхурхо, а не Франко. Санхурхо был дружен с вождем фаланги Хосе Антонио Примо де Ривейра, и именно он в феврале тридцать шестого года отправился вместе с Хосе Антонио в Берлин, где встречался с видными руководителями нацистской партии и министерства иностранных дел.

В Берлине к Санхурхо отнеслись с большим интересом, считая его самым вероятным кандидатом на пост будущего военного диктатора, а Хосе Антонио Примо де Ривейра - будущим идеологическим руководителем Испании.

В тайном обществе военных, руководимом крупнейшими генералами Испании, точки зрения лидеров крайне разнились друг от друга. Санхурхо безоговорочно поддерживал идеи национал-социализма и доктрину Хосе Антонио Примо де Ривейра, основателя фаланги, "первого испанского фашиста"; однако генерал Мола считал, что в Испании необходимо сохранить республиканский режим. Один Франко молчал, никак не объясняя свою позицию.

После начала мятежа были проведены две молниеносные операции. Первая была приурочена к тем дням, когда по дороге из Португалии в Бургос в самолете сгорел "главком" Санхурхо. (До сих пор не выяснены обстоятельства его гибели. Впрочем, когда человек гибнет "слишком уж ко времени", выдвигается много версий, но одна - главная, истинная - никогда не оказывается обнародованной.)

Франко сумел так организовать настроение заговорщиков, что Капо де Льяно был отведен от претендентства на пост верховного главнокомандующего. Франко через своих людей смог напомнить военным, что именно этот молодой генерал принимал участие в борьбе против монархии.

Следующей была отведена кандидатура генерала Мола: Франко напомнил, что именно Мола настаивал на необходимости сохранения республиканского режима. Но Франко не торопился предлагать себя на пост "главкома".

Через несколько дней после торжественных похорон Санхурхо генерал Франко, отойдя в тень, предложил создать военную хунту в составе шести генералов. Он; даже не вошел в хунту, а ее председателем был утвержден больной старик Кабанельос. Лишь спустя несколько дней Франко и Капо де Льяно вошли в хунту. Естественно, ни Мола, ни Капо де Льяно не знали о той закулисной игре, которую вел Франко. Он сидел с ними за одним столом, как друг, он прислушивался к их советам, всячески подчеркивая свое уважение к "товарищам по оружию".

Но уже в это время Франко твердо отдал себе отчет в том, что армия "де-факто" считает его своим главнокомандующим. Нужно было утвердиться в этом звании "де-юре".