Юлиан Семенов - Майор 'Вихрь'

- Хорошо.

- Когда вы продумаете операцию с Краухом?

- К завтрашнему дню я что-нибудь надумаю. Отто будет знать. Он вам скажет... С Краухом надо сделать все так, чтобы было просто, без мудрствований... Видимо, на мудрствование у вас нет времени... Я попробую что-нибудь подсказать...

- Хорошо.

- До завтра.

"Может быть, Трауб показал на Тромпчинского? - ужаснулся Вихрь. - А тот привел их на явку в лес? Нет. Этого не могло быть. Тромпчинский никогда не сделает этого. Тромпчинский - железный человек, его не сломить. В городе его нет - надо срочно ехать за город, предупредить, чтобы он скрывался, и забирать Анюту. У Седого есть запасные квартиры".

Когда Вихрь рывком отворил дверь охотничьего домика, Аня поднялась и сказала Тромпчинскому, который стоял за спиной Вихря:

- Подожди.

- Нет времени, Аня, - сказал Вихрь, - обо всем - после.

- Пусть он выйдет, - снова сказала Аня, и Вихрь увидел в ее руке парабеллум.

- Выйди, Юзеф.

_Бородину_. То, что передала Аня, - правда. Я был в гестапо. Для того чтобы бежать, дал согласие на перевербовку. Завтра даю очную ставку Ане и Бергу. Прошу санкционировать продолжение работы, которая вступила в решающую фазу. Спасение Кракова - гарантирую. Был, есть и останусь большевиком. Прошу принять данные на Берга, сообщенные им Коле...

И в самом конце: Штаб гитлеровцев получил данные о передвижениях на нашем фронте, которые расцениваются Бергом как подготовка к возможному наступлению. Примите меры. Связь прерываю. Выйду сегодня ночью. _Вихрь_.

Кобцов вернул шифровку, покрутил головой, хмыкнул и сказал:

- Ссучились - очевидное дело... В этом случае мой хозяин не колебался бы в оценке всей этой катавасии.

- А ты? - спросил Бородин. - Как ты?

- Я себя от хозяина не отделяю.

- Знаешь, - медленно ответил Бородин, - я старался себя никогда не отделять от нашего дела, а в открытом афишировании своей персональной преданности руководителям есть доля определенной нескромности. Не находишь?

- Не нахожу.

- Ну, это твое дело, - сказал Бородин.

- Именно.

- Давай будем связываться по начальству.

- Это верно. Что им говорить?

- Как предлагаешь?

- А ты?

- Мы ж с тобой не в прятки играем.

- Хорошая игра, между прочим. Иногда - не грех.

- Тоже справедливо. Только там, - Бородин кивнул головой на шифровку, люди. Им не до пряток - с нами. Они в прятки с теми играют.

- Слова, слова, - поморщился Кобцов, - до чего ж я не люблю эти самые ваши высокие слова... Люди! Люди, понимаешь, порождение крокодилов.

- Это хорошо, что ты классику чтишь. Только за людьми Вихря - дело. Спасение Кракова. И мы с тобой за это дело отвечаем в равной степени. Или нет? Я готов немедля отправить им радиограмму: пусть идут через фронт к тебе на проверку.

- Не лишено резона.

- Вот так, да?

- Именно.

- Хорошо. Сейчас я составлю две радиограммы. Первая: немедленно переходите линию фронта в таком-то квадрате - детали мы с тобой согласуем, где их пропустить. А вторую я составлю иначе. Я ее составлю так: обеспечьте выполнение поставленной перед вами задачи по спасению Кракова. Какую ты завизируешь, ту я и отправлю. Только подошьем к делу обе. Ладно? Чтобы, когда Краков взлетит на воздух, мы с тобой давали объяснение вдвоем. Ну как?

Кобцов достал пачку "Герцеговины Флор", открыл ее, предложил Бородину, и они оба закурили, не сводя глаз друг с друга.

"Ничего, ничего, пусть повертится, - думал Бородин, глубоко затягиваясь. - Иначе нельзя. А то он в сторонке, он бдит, а я доверчивый агнец".

Кобцов размышлял иначе: "Вот сволочь, а? Переиграл. Если я приму его предложение - любое из двух, тогда он меня с собой повяжет напрочь. Конечно, если немец Краков дернет, мне головы не сносить. Правда, нюансик один есть: если я Вихря вызову сюда на проверку, выходит, я оголил тыл. А если он перевербован гестапо и там всю операцию гробанет, тогда будет отвечать Бородин".

- Слушай, товарищ полковник, - сказал Кобцов, глубоко затягиваясь, - а какого черта, собственно, мы с тобой всю эту ерундистику с бюрократией разводим? Руководство учит нас доверять человеку. Неужто ты думаешь, что я могу тебе хоть в самой малости не доверять? Принимай решение, и все.

- Уходишь, значит...

- Я?

- Нет, зайчик.

- Вот странный ты какой человек. Ты ко мне пришел посоветоваться, так?

- Точно.

- Ну, я тебе и советую: поступай, как тебе подсказывает твоя революционная сознательность.

- А тебе что подсказывает твоя революционная сознательность?

- Она мне подсказывает верить тебе. Персонально тебе. Ты за своих людей в ответе, правда? Тебе и вера.