Михаил Бакунин - Собрание сочинений и писем (1828-1876)

Матильды я не видал, как тебе это вероятно уже известно, следовательно она не могла мне также дать ключа к твоей тайне, но мне достаточно знать, что ты любишь и любим 1. А ты имеешь еще смелость, ты, неблагодарный, вечно недовольный, жаловаться на пустоту своей жизни! Дорогой мой, дозволь мне одно небольшое замечание; наша общая ошибка заключалась всегда в том, что мы слишком распускали себя, были морально ленивы и без малейшего усилия с нашей стороны ожидали внушений святого духа свыше в образе печеных картошек. Человек есть не только то, что из него сделали природа и обстоятельства, но также и то, чем он себя сам делает на данной почве; и никогда не поздно, покуда человек живет и обладает свободой. Мой милый, не презирай этой свободы, сколь бы отрицательной она тебе ни казалась. Она - как хлеб насущный, и (потому ее часто мало ценят, пока не лишатся ее. То же самое относится к обществу. Надо прожить целый год в одиночном заключении и подобно мне иметь впереди еще бесконечный ряд таких же лет,-тогда поймешь и почувствуешь, как необходимо для счастья, для развития и для нравственности каждого отдельного человека общение с людьми. Ибо в чем величайшая цель человеческой жизни? В человечности. А ее точно так же нельзя развить в себе "не общества, как нельзя научиться плавать вне воды. Общение даже с наихудшими людьми лучше и действует более облагораживающим образом, чем одиночество. Конечно христиане, в особенности протестанты, думают совершенно иначе. Но они - также великие враги я разрушители человечности. Сказать ли тебе мое искреннее мнение? Если человек настроен так болезненно, чти чувствует отвращение к человеческому обществу, то чтобы стать здоровым, он должен для начала заставить себя жить в обществе-редко другие намного хуже, чем мы сами, а так как мы все равно должны переносить самих себя, что, как ты знаешь, очень утомительный долг, то мы должны также научиться переносить других, переносить их, пока они не становятся угнетателями и довольствуются тем, чтобы быть свободными на собственный манер. Ведь ты занимаешься теперь физикой, чтобы познать природу, а где природа богаче сконцентрирована и развита в большем совершенстве, чем в разнообразии человеческого общества, где она нам ближе? Но чтобы изучить ее в этой высшей степени, необходимо жить в обществе, сноситься с людьми; я знаю, что это именно потому тяжелее, что люди тем ближе. Мы часто их ненавидим, потому что имеем потребность любить их; мы презираем их, потому что хотели бы уважать их, мы ничего не находим в них, потому что ищем в них всего. Но попытаемся требовать меньшего, и, я думаю, мы найдем больше, а главное - мы в их обществе освободимся от нас самих.

Однако я уже слишком много написал рассуждений. Дорогой друг, еще одна просьба. Если старый Бернацкий (Алоизий.) еще жив, пойди к нему и скажи ему, что я очень часто думаю о нем, а также о его друге Тони на улице Нового Люксембурга. Мне приходится еще просить трощения у моего старого друга за то, что я так неразумно вовлек его внука в необдуманный поступок. Я надеюсь, он стростит мне это, ибо он достаточно знает меня, чтобы быть уверенным, что я совершил этот необдуманный шаг в тогдашней всеобщей лихорадочной атмосфере и из чистейших побуждений. Вряд ли я когда-либо его еще увижу, и для меня была бы невыносимою мысль, что он умрет с этим упреком против меня. Скажи ему, что я очень его уважаю и люблю и прошу его поклониться от меня его другу. Прошу тебя, сделай это.

А теперь, мой друг, прощай. Моя судьба скоро решится. Ни в коем случае я не жду для себя ничего хорошего 2. Что касается тебя и твоих сердечных дел, то я повторяю тебе слова, которые так часто говорил тебе: кто любит я любим, для того нет ничего невозможного.

Твой

М. Бакунин. 11 мая 1851 года (Надо читать: 1850.). (Итак уже год тюрьмы). Кенигштейн.

No 544. - Это письмо Бакунина (также из числа помещенных Неттлау в его литографированной биографии) является ответом на письмо Рейхеля от 19 апреля 1850г., большие отрывки из которого напечатаны у Пфицнера на стр. 228-229 его книги (по-русски письмо напечатано в "Материалах для биографии", т. II, стр. 390-393). В этом письме Рейхель наряду с обычными выражениями симпатии и надежды передавал Бакунину некоторые новости об общих знакомых, например Прудоне, Герцене, Эмме Гервег и пр., а также высказывал сожаление по поводу мистицизма, в который впала Иоганна Пескантини и о котором он узнал из письма Бакунина от 7 апреля 1850 года.

В книге Пфицнера напечатаны выдержки еще из двух писем Рейхеля к Бакунину; одно из них относится вероятно к концу (а не к середине, как думает Пфицнер, стр. 230) мая 1850 г. (по-русски письмо напечатано в "Материалах для биографии", т. II, стр. 400-402) и является ответом на письмо Бакунина от 11 мая, а другое, стр. 230-231 (по- русски оно напечатано в "Материалах для биографии", т. II, стр. 368-369), относится: по-видимому к началу июня того же года. В первом Рейхель впервые называет Марию Эрн своею невестою и таким образом выдает свой секрет, а во втором он говорит о вновь распространившемся слухе относительно близкой казни Бакунина " с ужасом отвергает эту мысль, стараясь поддержать бодрость духа в узнике и уверяя его, что он нe умрет, а будет жить. На это письмо Бакунин уже не мог ответить, так как был вскоре увезен в Австрию, где ему переписываться уже не позволялось.