Валерий Волковинский - Нестор Иванович Махно

Когда вышел манифест об амнистии в связи с празднованием 300-летия дома Романовых, Нестор с нетерпением ожидал, что и перед ним откроются тюремные ворота. Не дождавшись, 17 июля 1913 г. он написал прошение московскому губернскому тюремному инспектору с запросом, применим ли к нему царский указ. Узнав через неделю, что вынесенный ему приговор не подлежит пересмотру, он впал в депрессию и стал вынашивать идею побега. Первую мировую войну, о которой часто писали Нестору его братья, он встретил без эмоций. В отличие от многих политических заключенных его не охватил патриотический угар. От брата Савелия, принимавшего участие в русско-японской войне 1904–1905 гг., он знал о лишениях, которые ждут солдат, и беспокоился о братьях, понимал, что им предстоит воевать. 10 августа 1914 г. Махно обратился к тюремному начальству с просьбой разрешить ему написать вне очереди письмо в связи с уходом на фронт брата Емельяна.

С собратьями по несчастью Нестор держался отчужденно, за что и обрел кличку «Скромный». Многие считали его чудаком, поскольку он не раз заявлял, что, выйдя из «Бутырок», станет знаменитым человеком. «Как ни тяжела и безнадежна была жизнь на каторге, — вспоминал Аршинов, — Махно тем не менее постарался широко использовать свое пребывание на ней в целях самообразования и проявил в этом отношении крайнюю настойчивость. Он изучал русскую грамматику, занимался математикой, русской литературой, историей культуры и политической экономией. Каторга, собственно, была единственной школой, где Махно почерпнул исторические и политические знания, послужившие затем ему огромным подспорьем в последующей его революционной деятельности. Жизнь, факты жизни были другой школой, научившей его узнавать людей и общественные события» [16] Там же, с. 50. .

12 июня 1916 г. Махно написал начальнику тюрьмы просьбу разрешить ему на заработанные деньги купить «Словарь иностранных слов» [17] ЦГИАМ, ф.623, оп.4, д.15002, л.74. . Обычно же он вел себя вызывающе, выражая недовольство по любому поводу. Уже через несколько недель пребывания в «Бутырках» он в графе «поведение» удостоился записи «скверное», за что в течение остальных лет, вплоть до своего освобождения 2 марта 1917 г., ходил закованным по рукам и ногам.

Как известно, после свержения царизма к политике потянулось «неслыханно громадное количество» людей; «гигантская мелкобуржуазная волна» подняла на своем гребне множество представителей различных партий [18] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31, с. 155–156. . В этой ситуации Махно не остался в стороне и, выйдя из тюрьмы, тотчас отбыл в Гуляйполе. В деревне местные новости распространяются с большой быстротой. О том, что 23 марта 1917 г. домой вернулся из Москвы каторжник Махно, стало известно мгновенно. В глазах односельчан он был человеком, пострадавшим за крестьянские идеалы. Поскольку других революционеров им почти не доводилось ни видеть, ни слышать, Махно олицетворял в их глазах борца за народное счастье. Местный поэт А. Монюшенко сочинил стихи «Привет каторжанам», которые Нестору продекламировала группа гуляйпольских школьников: «Привет вам, страдальцы за счастье людей!//Привет вам, борцы за свободу!//Привет вам, добывшие мукой своей//Желанную волю народу!»

Махно устроился маляром на завод сельскохозяйственных машин «Богатырь». Рядом с ним работали еще не стряхнувшие с себя груз деревенских традиций селяне. В Гуляйполе тогда не было сил, способных взять власть в свои руки, объединив всех трудящихся. Поэтому на первое место в новых органах власти вышли офицеры дислоцировавшегося там 8-го Сербского полка. В лице Махно они вскоре встретили серьезного соперника. Он сколотил из бывших экспроприаторов и рвавшейся в революцию молодежи отряд «Черная гвардия» и установил в Гуляйполе и всей волости режим террора. Первым делом Махно, изучив местные полицейские архивы, расправился с К. Васецким, А. Власенко и попом Дмитрием, которые в 1908 г. содействовали властям в разгроме «Союза бедных хлеборобов». Убрав физически всех, кто стоял на его пути к власти, Махно фактически стал гуляйпольским диктатором и на время отбросил анархистские идеалы. На упреки своих товарищей по организации он отвечал, что это — необходимый тактический прием для окончательной победы революции; «по силе возможности нужно выбрасывать буржуазию и занимать посты нашими людьми» [19] Партийный архив Института истории партии (ПА ИИП) ЦК КПУ, ф.5, оп.1, д.153, л.153. .