Владимир Хрусталев - Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых

Депутат IV Государственной Думы В.В. Шульгин (1878–1976) также позднее писал по этому поводу: «Я приехал в Петроград очень удачно, в известном смысле. 1-го сентября Временное правительство объявило закрытой фиктивно существовавшую Государственную Думу. Конечно, фиктивную, так как жалованье (350 рублей) еще платили. Но не в этом дело. А в том, что одновременно 1-го сентября Временное правительство объявило Российскую державу республикой. На это оно не имело никакого права. Мы, поставившие Временное правительство у власти, поручили ему ведать временно делами, но не делами, имевшими не временное, а постоянное значение, или, иначе сказать, основными законами. Поэтому в этом смысле я составил протест против преждевременного объявления России республикой и напечатал его в какой-то газете.

Император Николай II отрекся от престола в пользу своего брата Михаила. Последний не принял трона, но не окончательно, а условно. В тексте его отречения предусмотрено, что он может принять престол, только если ему поднесет его Всероссийское Учредительное собрание.

Великий князь Михаил Александрович был тогда еще жив, и, следовательно, Временное правительство не могло своею властью совершенно отнять престол у него, а значит, и у всей династии Романовых.

Конечно, мое заявление никакого реального значения не имело. Надежды на то, что Учредительное собрание пригласит великого князя Михаила Александровича на престол, не было. Но для меня и стоявших за мною киевских монархистов было важно, что этим моим заявлением мы предупреждаем, что в этом вопросе мы не послушаемся Временное правительство. Это оказалось важным и для дальнейшего, потому что и Деникин, и Колчак все же стояли в случае, если белые победят, за какое-то “волеизъявление народное”. Под волеизъявлением Деникин подразумевал Учредительное собрание» [490].

Если детально разбираться в этом хитросплетенном узле политических событий, то главное, по нашему мнению, конечно, был не так называемый монархический заговор, а борьба за власть. Керенский не хотел никому ее уступать. Главной силой на тот момент были военные, как и в памятные дни свершения Февральской революции. Авторитет Верховного главнокомандующего генерала Л.Г. Корнилова, в котором А.Ф. Керенский видел явную угрозу для своей популярности и «незаменимости» у руля России, подвинул главу Временного правительства пойти на явную провокацию. Генерал Л.Г. Корнилов был объявлен «мятежником», который даже не помышлял восстанавливать Романовых на троне, но хотел навести дисциплину и положить предел бесконечной вакханалии анархии. Документальные материалы вскоре созданной Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию дела о бывшем Верховном главнокомандующем Л.Г. Корнилове и его соучастниках убедительно показывают, что подавляющее число офицеров, принявших участие в «заговоре», не были монархистами. Так, ординарец В.С. Завойко в процессе следствия показал, ссылаясь на слова Верховного главнокомандующего Л.Г. Корнилова, «что дорога к трону для любого из Романовых лежит через его, генерала Корнилова, труп» [491].

В материалах комиссии имеются любопытные показания министра юстиции А.С. Зарудного от 18 сентября 1917 года: «На вопрос о том, известны ли мне какие-либо другие случаи контрреволюционных заговоров, отвечаю отрицательно, если не считать следующего: в тот день, когда в вечерних газетах появилось известие об аресте б. великого князя Михаила Александровича, А.Ф. Керенский в беседе со мною сообщил мне, между прочим, что был случай предложения ему составить “заговор в его пользу”, на каковое предложение он ответил отказом. Больших подробностей А.Ф. Керенский мне не сообщил, и я об этом деле ничего больше не знаю. По-видимому, об этом случае упомянул А.Ф. Керенский в своей речи 14 сентября в Демократическом совещании.

В бытность министром юстиции П.Н. Переверзева Временное правительство ассигновало министру юстиции сто тысяч рублей для расследования по делам о германском шпионаже. На эти средства П.Н. Переверзевым организована была при Министерстве юстиции контрразведка, начальником которой состоит Миронов, занимающий одновременно место и начальника контрразведки при Военном министерстве. За мою бытность министром юстиции я этою контрразведкою не пользовался и собирался преобразовать ее, слив ее с существующей в ведении Судебного ведомства уголовною милициею и подчинив ее прокурору палаты. От названного Миронова слышал, что он в августе был занят исполнением поручений А.Ф. Керенского по каким-то розыскам, каким именно, не знаю.