Тихон Семушкин - Алитет уходит в горы

- Ну, как дела, делегат? - насмешливо спросил он. - Заходи ко мне, расскажешь.

Они вошли в комнату, и Жохов поставил на стол бутылку водки.

- Придется угостить тебя огненной водой. Ведь мы с тобой торговые товарищи.

Ярак очень удивился доброте Жохова и, как ни трудно было ему отказаться от такого угощения, все же сказал, почесав затылок:

- Не надо... Мэри сердиться будет. Придется и ей рассказывать новости.

- Расскажешь. - И Жохов налил две стопки водки.

Ярак вздохнул, глядя на стопку, вытащил из кармана красную книжечку и сказал:

- В артель коммунистов записался. Вот она.

- В коммунисты? - удивился Жохов. - Ну-ка, дай я посмотрю.

- Нет. Вот так, издали смотри.

- Брось дурака валять! Дай-ка я посмотрю, - протягивая руку, строго сказал Жохов.

- Нет. Тебе не надо смотреть. - И Ярак спрятал свой членский билет.

Жохов выпил стопку водки и, подняв глаза на Ярака, презрительно сказал:

- Какой ты коммунист? Голову только тебе морочат зря. Что ты понимаешь в этом деле?

- Это правда, немножко мало еще я понимаю, но Лось сказал, что я потом все пойму.

Жохов, полез вилкой в банку и. Вытащив пикуль, молча стал грызть его.

- Жохов, - сказал Ярак, - я знаю новость: скоро придет пароход. Надо скорей пушнину заложить в мешки.

- Гм!.. Коммунист?! - покачивая головой, сказал Жохов. - Ну, так о чем же там был разговор?

- Я пойду домой. Надо скорей посмотреть сына да торопиться пушнину упаковать.

Ярак зашел в свою комнату и, склонившись над кроваткой спящего сына, с улыбкой прикоснулся пальцем к щеке Андрея. Ребенок открыл глаза.

- Как Чарли, ты лежишь в кровати. Круглые какие у тебя глаза! Ишь ты! - сказал Ярак.

Ребенок надул щеки и заплакал.

- Плачешь? Зачем ты плачешь? Вот смотри. - И Ярак, вынув партийный билет, замахал красной книжечкой перед самым носом Андрея. - Видишь, какая книжка завелась у нас? Ты знаешь, что это за книжка? О, это такая книжка! С такой книжкой плакать нельзя.

В окно Ярак увидел, как бежала домой Мэри в белом халате и с красным крестом на косынке. Вслед за ней медленно шла Рультына.

Ярак спрятался в гардероб, прикрыв за собой дверку.

Мэри вошла в комнату и бросилась к сыну. Она взяла его на руки и, высоко подняв, спросила:

- А где отец?

Рультына, войдя, удивленно сказала:

- Собаки лежат у дома, а Ярака не видно. Где он?

Открылась дверца гардероба, и Ярак вышел на середину комнаты, широко улыбаясь.

Все засмеялись.

Когда сели за стол, Ярак рассказал новости о празднике большого говоренья.

- Пароход скоро придет. Надо поторопиться уложить пушнину в мешки.

- Какой богатый Лось! Сколько у него пушнины! - сказала Рультына.

- Тут надо разобраться, чья это пушнина, - задумчиво проговорил Ярак. - А разобраться не очень-то легко. На празднике большого говоренья сказали, что это пушнина государства.

- Кто такой Государства? Белый человек? - спросила Рультына.

- Нет. Государство - народ. Ты, я, Мэри, доктор, учитель. Лось - все. Много, много людей! Вот чья пушнина. По правде говоря, это трудно понять. Но только... это не одного Лося пушнина.

Рультына и Мэри удивленно смотрели на Ярака.

Он позвал Рультыну в склад, крикнул еще двух парней и стал укладывать песцовые и лисьи шкурки по пятьдесят хвостов в каждый мешок. Жохов подвешивал на мешки железные пломбы-замки.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Стоял яркий, солнечный день. Голубое прозрачное небо отражалось в спокойном море. На горизонте еще не было видно парохода, но все население стойбища Лорен уже находилось в том приятном возбуждении, которое охватывает людей Севера, когда вдали над морем струится дымок. Ребятишки исступленно кричали:

- Пароход, пароход!

В полдень пароход стал на рейд, и люди с шумом и веселым гиканьем бросились к моторному вельботу. Одновременно от борта парохода отвалил катер. Мерные звуки мотора огласили воздух, и катер стремительно понесся к берегу. Вельбот задержался. С катера донесся громкий, восторженный крик Айе:

- Яра-а-ак!.. Это я!.. Верну-улся!

Айе стоял у штурвала и, гордо подняв голову, направлял катер на прибрежную отмель. Никто из людей, стоявших на берегу, и не подумал, что катером управляет Айе. Да и кому это могло прийти в голову?

На замедленном ходу катер ударился о песчаное дно, остановился. Айе бросился на нос катера и, взмахнув руками, прыгнул на берег.

- Какомэй, Айе! - закричали все.

Но Айе не мог выговорить ни слова от радости. Он только улыбался, поглядывая на свои высокие резиновые сапоги.