Степан Молот - Книга 2. Новая Хронология за 1 час

Шлецер отказался дать обязательство о неразглашении государственной тайны и поэтому не был допущен к архивам Миллера. Рукописи, которые Шлецер обработал, он нашёл в архивах Академии Наук. Третий немец, историк, Байер, работавший с Миллером над русской истории, за 12 лет пребывания в России так и не выучил русский язык. Ключевский писал о Миллере и Байере следующее: «Учёные академики — иностранцы... незнакомые или мало знакомые с языком этой страны и с ... источниками её истории... Байер ... не знал, что ... Синопсис — не Летописец». Поясним, что Синопсис — это первая опубликованная Романовская версия русской истории. Ничего общего с летописью он не имеет. Составлен как учебник по русской истории. То, что Байер не отличал его от Летописца, показывает как «хорошо» он разбирался в русских исторических источниках.

Вся эта картина означает, что привычная нам сегодня концепция русской истории — очень позднего происхождения. Кроме того, оказывается, что современная версия русской истории была выдвинута исключительно иностранцами. В каких ещё европейских странах отечественную историю писали исключительно иностранцы? Искажение подлинной русской истории в версии Шлецера — Миллера — Байера получает естественное объяснение как одна из важнейших идеологических задач самой романовской династии. Приезжие немцы — профессора попросту добровольно исполнили данный им заказ. Был бы заказ другим — написали бы по-другому. Скорее всего, после неудачного опыта с Татищевым, Романовы решили, что для работы с государственными тайнами в русской истории лучше подойдут иностранцы. Они послушнее, языка не знают, русская история им безразлична.

Одним из основных противников Миллера был Ломоносов. О его борьбе с версией русской истории немецких профессоров см. исследования Фоменко и Носовского.

Миллеровская версия истории внедрялась в российское общество в яростной борьбе в академических кругах. Во главе движения противников этой версии выступал Михаил Васильевич Ломоносов. Ломоносов подверг критике диссертацию Миллера «О происхождении имени и народа российского» и дал уничижительную характеристику трудов Байера по русской истории. С этого времени занятия вопросами истории становятся для Ломоносова такой же необходимостью, как и занятия естественными науками. Однако значительное число его работ, например «Описание самозванцев и стрелецких бунтов», «О состоянии России во времена царствования государя царя Михаила Фёдоровича», «Записки о трудах монарха», многочисленные документы, которые Ломоносов намеревался публиковать, подготовительные материалы, а также рукописи 2 и 3 части тома 1 «Древней Российской Истории» до нас не дошли. Они были конфискованы и исчезли бесследно после смерти учёного.

Немецкие профессора — историки решили добиться удаления Ломоносова и его сторонников из Академии. Были приложены все усилия, чтобы опорочить Ломоносова перед мировым научным сообществом. Ломоносов был арестован. Комиссия, созданная Сенатом для расследования деятельности группы русских учёных, выступивших с обвинениями против засилья иностранцев в науке заявила, что Ломоносов подлежит смертной казни, или в крайнем случае, наказанию плетьми и лишения прав и состояния. Почти семь месяцев Ломоносов просидел под арестом в ожидании приговора. Указом Елизаветы он был признан виновным, однако от наказания освобождён, его жалование было уменьшено вдвое и его обязали просить прощения у немецких профессоров. Была сделана попытка передать в распоряжение Шлецера материалы Ломоносова по языку и истории. И если попытки добраться до архива Ломоносова по русской истории делались даже ещё при его жизни, то что уж говорить о судьбе этого уникального архива после смерти Ломоносова. Как и следовало ожидать, архив Ломоносова был немедленно конфискован сразу после его смерти и бесследно пропал. После семилетней проволочки был, наконец, издан под полным контролем Миллера и Шлецера труд Ломоносова по русской истории. И то лишь первый том. А остальные тома бесследно исчезли. Так и получилось, что имеющийся сегодня в нашем распоряжении «труд Ломоносова по истории» странным и удивительным образом согласуется с миллеровской точкой зрения на историю.

Скорее всего, под именем Ломоносова напечатали совсем не то, что Ломоносов на самом деле написал. Надо полагать, Миллер с большим удовольствием переписал первую часть труда Ломоносова после его смерти. Так сказать, заботливо подготовил к печати. Остальное уничтожил. Почти наверняка там было много интересного. Такого, чего ни Миллер, ни Шлецер, ни другие «русские историки» никак не могли выпустить в печать.