Василий Васильевский - Печенеги

Михаил I Керуларий (ок. 1000-1059) — патриарх Константинопольский в 1043—1058 гг., при котором произошел окончательный раскол христианской церкви на западную и восточную.

Речь идет о филиокве (лат. filioque — «и от сына») — добавлении, сделанном Римской церковью в Никео-Цареградский Символ веры IV в. в догмате Троицы: об исхождении Святого Духа не только от Бога-Отца, но «и от Сына».

Мы назвали известного киевского митрополита Иоанна II Продромом, хотя он не известен у нас под таким прозванием. Византийский поэт XII в. Феодор Птохо-Продром, сочинения которого чрезвычайно важны для изучения эпохи Комнинов, говорит о себе в одном стихотворении, что он родился в семействе благочестивом и что самые прозвания членов этого рода указывают на их благочестие:

Мой дед носил имя Продрома (Предтечи),

А мой дядя назывался Христом

И был предстоятелем (иерархом, митрополитом)

Русской земли, сильным в слове. Ими я воспитан в благочестии.

Дядя Феодора Птохо-Продрома должен был иметь два прозвания: родовое Продром и личное Христос. Он жил в самом начале XII в. или в конце XI в., ибо его племянник, им воспитанный, уже при Калоиоанне [Иоанн II Комнин (1118—1143 г.) — византийский император; носил прозвище Калоиоанн — Иоанн Красивый] был придворным поэтом. Под 1089 г. в нашей летописи говорится о смерти митрополита Иоанна, родом грека, который был «муж хытр книгам и ученью, речист» и т.д. Этот Иоанн оставил сочинение, которое на русском языке носит следующее странное заглавие: «Церковное правило митрополита Иоанна, пророка Христова». Мы подозреваем в последних словах неправильный перевод греческого написания его имени. — Прим. авт.

К кому было адресовано послание Феофилакта, мы узнаём от одного из его преемников по болгарской кафедре, митрополита Димитрия Хоматина (в начале XIII в.). Вызванный также подать свое мнение о латинских заблуждениях, он приводит мнения прежних писателей и говорит, что некоторые смотрели на вопрос снисходительнее и, допуская уступки, впрочем, восставали только против прибавления к символу; к числу этих некоторых принадлежал и блаженный Феофилакг, который в сочинении, посланном к диакону канстризию Николаю, впоследствии епископу Мелесовы, выражается таким образом. Канстризий — это был диакон, заведовавший архиерейским облачением, и т.д. Известно, что вообще сан диакона великой церкви имел очень высокое значение, что подтверждается и позднейшим назначением Николая на епископскую кафедру. — Прим. авт.

Никоновская летопись под 6599 г.: «Прииде Феодор Грек митрополичь от папы из Рима и принесе много мощей святых». Если мы предположим, что в числе этих мощей находилась частица от мощей чудотворца Николая (которые в 1087 г. были похищены южноитальянскими моряками у греков в Ликии и перенесены в город Бари), то совершенно понятно будет установление праздника 9 мая, не существующего, как известно, в греческой церкви, но издавна принятого в русской [Празднование Русской православной церковью памяти перенесения мощей святителя Николая из ликийской Миры в Бари 9 мая установлено вскоре после 1087 г.]. Во всяком случае, объяснение этому надобно искать в дружелюбных сношениях между обеими церквами в конце XI столетия. Ассемани [Иосиф Симон Ассемани (1686—1768) — итальянский востоковед ливанского происхождения, хранитель Ватиканской библиотеки в 1738-1768 гг., титулярный архиепископ Тира] предполагает, что представители русской церкви могли присутствовать на Барийском соборе 1098 г., где греческие епископы рассуждали с Ансельмом Кентерберийским [Ансельм Кентерберийский (1033—1109) — католический богослов, философ, архиепископ Кентерберийский с 1093 г.] об исхождении Св. Духа, и по возвращении в отечество могли поведать о чудесах, совершавшихся в Бари при мощах св. Николая, что и должно было дать повод к установлению праздника. — Прим. авт.

Что Тогортак или Тогорта у византийской писательницы и Тугоркан, Турткан и Тугторакан русских летописей — одно и то же лицо, это не требует доказательств. Но тождество Маниака и Боняка точно так же несомненно: как Магомет назывался у русских Бохмитом, мусульмане — бусурманами, точно так же Маниак (Маньяк, Маняк) должен был превратиться в Боняка. Откуда происходит это различие в выговоре турецких слов, мы не знаем; быть может, причина находится в самом турецком языке или в диалектических отличиях его наречий. Помимо филологического тождества слов Маняк и Боняк, вот еще одно несомненное и очень интересное доказательство, что Боняк русских летописей есть Маниак Анны Комнины. Мы обязаны этим доказательством образцовому исследованию К.Н. Бестужева-Рюмина («О составе русских летописей»). — Прим. авт.