Юрий Сенкевич - Их позвал горизонт

На самом деле начало контакта было отнюдь не легким.

Из дневников Миклухо-Маклая: "Они размахивали копьями, которые держали в руках. Один из них был даже так нахален, что копьем при какой-то фразе, которую я, разумеется, не понял, вдруг размахнулся и еле-еле не попал мне в глаза или в нос. Движение было замечательно быстро, и, конечно, не я был причиной того, что не был ранен, - я не успел двинуться с места, где стоял, - а ловкость и верность руки туземца, успевшего остановить конец своего копья в нескольких сантиметрах от моего лица... Не раз потешались они, пуская стрелы так, что последние очень близко пролетали около моего лица и груди... и даже подчас без церемоний совали острие копий мне в рот или разжимали им зубы..."

Двенадцать лет провел Миклухо-Маклай в путешествиях: "Кронштадт Острова Зеленого Мыса - Рио-де-Жанейро - Вальпараисо - остров Пасхи Самоа - Новая Гвинея (Берег Маклая) - острова Тернате, Тидоре, Целебес, Люсон - Гонконг - Сингапур - остров Ява - Новая Гвинея (берег Папуа-Ковиай) - Сингапур - тропические леса полуострова Малакка Бангкок - вновь тропические леса полуострова Малакка - Сингапур - Ява Каролинские острова - острова Адмиралтейства - Новая Гвинея (Берег Маклая) - Сингапур - Ява - Сидней - Новая Каледония - Новые Гебриды Санта-Крус - острова Адмиралтейства - Соломоновы острова - Луизиада южный берег Новой Гвинеи - острова Торресова пролива - восточное побережье Австралии: Сомерсет, Куктаун, Таунсвилл, Брисбен - внутренние части Австралии - Сидней - южный берег Новой Гвинеи - Сидней - Сингапур Суэцкий канал - Генуя - Кронштадт. Пожалуй, никто из наших соотечественников не повидал столько земель. Двенадцать долгих лет...

Он стал забывать русский язык, стал, по его словам, "белым папуасом". Унижаясь и стыдясь, он с трудом добывал деньги на продолжение своих путешествий. Был тяжко болен - лихорадка, ревматизм, острая невралгия, анемия, общее истощение организма. При росте 167 сантиметров он весил около 44 килограммов...

Во имя чего все это? Тоскливое одиночество, физические страдания, вновь и вновь беспредельный риск контакта...

Не декларативная христианская "любовь к ближнему" была его движущей силой. В бога он вовсе не верил, верил в науку. Вся жизнь его бескорыстное, самозабвенное служение науке.

Родился Николай Николаевич Миклухо-Маклай в селе Рождественском близ города Боровичи Новгородской губернии 5 (17) июля 1846 года. Отец его, Николай Ильич Миклуха, был инженером путей сообщения, к концу жизни дослужился до должности коменданта Николаевского вокзала в Петербурге.

Не совсем понятно, как и почему появилась вторая часть фамилии "Маклай". Встречающиеся в литературе рассуждения о каких-то шотландских предках, кажется, совершенно беспочвенны. Отец его был родом из небогатой казачьей семьи, мать, урожденная Беккер, по семейным хроникам, "немецко-польского происхождения". Может быть, права внучатая племянница великого путешественника, утверждавшая, что фамилию "Маклай" носил один из предков в разветвленном роде Миклуха. Ясно одно, именно Николай Николаевич уже после смерти отца сделал свою фамилию двойной. Впервые приставка "Маклай" появляется в его письмах из-за границы с 1866 года, причем впоследствии нередко как поместный титул "де Маклай", "фон Маклай".

Поместий у семьи не было, жили на заработок отца. В 1857 году Николай Ильич умер, оставив жену с пятью детьми. Старшему, Сергею, - двенадцать лет, Николаю - одиннадцать, Ольге - восемь, Владимиру - четыре, Михаилу полтора года.

Мать Екатерина Семеновна была женщиной редких душевных качеств. Ее отец, выйдя в чине подполковника в отставку, служил врачом в московской больнице для чернорабочих и дружил с Федором Петровичем Гаазом знаменитым доктором Гаазом.

Судя по всему, нравственные устои в семье в немалой степени сложились под влиянием чудаковатого доктора.

Младший сын Михаил годы спустя вспоминал: "Мать в юности знала некоторых членов кружка Герцена, в 40-х гг. в Москве, по ее рассказам, кажется, Кетчер (если память мне не изменяет) приносил ей книги тайком от родителей. Она знала д-ра Гааза, этого гуманного деятеля, облегчавшего участь ссылаемым в Сибирь, она потом рассказывала о его оригинальном костюме и его деятельности".

О докторе Гаазе написано немало: врач московской пересыльной тюрьмы, бескорыстный лекарь бедноты, бесстрашный защитник униженных и бесправных.

"У Гааза - нет отказа", - сложилась в то время поговорка.

После его смерти почитатели опубликовали своеобразное духовное завещание доктора - обращение к русским женщинам.