Константин Серафимов - Сборник о спелеологии

Спускаемся к палатке и кухне перед нею, зажигаем понатыканные повсюду между камней огарки свечей. Становится светлее, лучше видна галерея, заполненная глыбами. Свободно скользящий по стенам взор обязательно наталкивается на огромную плоскую плиту, нависающую над лагерем, и любой из нас, гоня прочь дурные мысли, быстро отводит от нее взгляд.

Первым делом я уточняю по телефону, что делают наши коллеги в других лагерях и на поверхности. Узнаю, что все идет по плану. Использование телефонной связи в пропасти - в некотором роде искусство. Руководителю необходимо, с одной стороны, регулярно получать полную информацию, а с другой - как можно меньше беспокоить звонками товарищей, тем более, что линия одна, и, обращаясь к какой-либо одной группе, приходится давать вызов по всем лагерям одновременно. В принципе, я предпочитаю как можно меньше вмешиваться в работу групп, ставя им лишь общие задачи и координируя их действия. В остальном же я доверяюсь опыту руководителей групп, с которыми (кроме Евгения Очкина) я знаком по совместным экспедициям уже много лет. Все же чисто функционерские обязанности отнимают значительное время, но это не столь увлекательное, хотя и жизненно важное для всей экспедиции занятие я опускаю из повествования.

Сейчас, однако, обстановка позволяет немного расслабиться и отдохнуть. На "ужин" готовим гречневую кашу с салом и луком. Как бесценное сокровище, с величайшими предосторожностями мы притащили сюда бутылку портвейна "Таврического", разумеется, исключительно из чувства крымского патриотизма. И вот в завершение самой рискованной части всей нашей затеи настало время ее откупорить. Расставленные по углам парафиновые светильники быстро прогревают палатку, где наша троица сидит с поднятыми кружками и ложками в руках вокруг дымящегося котелка с кашей. Выпили. Приятное тепло разлилось по телу. Сухая палатка, горячая пища, отражение пляшущих огоньков свечей в глазах моих друзей создают незабываемую атмосферу покоя и уюта.

Как-то сам собой завязался перескакивающий с темы на тему разговор. Поговорили о женщинах, помечтали немного о том, как, поднявшись наверх, помоемся в бане, какие деликатесы приготовят нам там, и вообще, о том, как все-таки хорошо наверху, где солнце, лес, пенье птиц и кристально чистый горный воздух! И самое главное - там сухо и тепло. Но вскоре беседа опять вернулась к проблемам пропасти.

-А пожалуй, неплохо, что яма заткнулась, - начал Александров, - а то надоело ходить сюда. Пора искать новые районы и ставить новые задачи. Мы хорошо поработали тут.

И он продолжает, вспоминая какие-то особо памятные эпизоды. Но я его уже плохо слышу: мерный голос, накопившаяся за последнее время усталость убаюкивают и погружают меня в собственные мысли.

Саша еще достаточно молод, чтобы смотреть вперед и только вперед. Многие же из моих друзей, кто начинал исследования в этой пропасти, да и я сам, находимся на той грани, когда скорее подводятся какие-то итоги, нежели ставятся новые задачи. В нашей полной несуразицы жизни, будучи почти бесправными перед несметной толпою чиновников всех мастей и рангов, разного рода абсурдных запретов и ограничений, именно здесь мы чувствовали себя совершенно свободными людьми. Именно здесь нам не надо было лгать и изворачиваться, чтобы просто выжить, распихивать локтями и топтать ближних, дабы урвать себе в жизни кусок пожирнее. Тут каждый из нас готов был протянуть руку товарищу, и каждый из нас знал, что рядом есть его друзья, которые всегда придут на помощь. Пожалуй, это были самые прекрасные мгновения в нашей жизни, и, как знать, повторятся ли они у нас еще.

Голоса отвлекают меня от раздумий. Александров продолжал свой рассказ, курьезную историю о том, как появилось название 22-метрового колодца с водопадом в конце галереи посередине пропасти. Случилось так, что первыми к нему подошли в 86-м году севастопольцы Александров и Гавриленко. После более чем километрового узкого хода пропасть наконец "вывалилась" в приличные объемы. Стало очевидно, что она пойдет далеко. В восторге от этого ребята решили как-то отметить знаменательное событие. Саша вспомнил, что у него в транспортном мешке лежит случайно туда попавшая старая севастопольская газета. В нашей стране вообще очень любят все героическое. Так вот, газета называется "Слава Севастополя". Оторвав ее заголовок и прилепив его к мокрой глинистой стене и обессмертив таким образом свое выдающееся достижение, ребята присвоили прижившееся затем название колодцу. Я полагаю, что история простит им некоторое нарушение экологии пещеры.