Андрей Орлов - Осень 93-го. Черные стены Белого дома

— А что? — лукаво ответил тот. — Они же все равно разбиты!

Глядя на сына, Орлов подумал о том, что в глубине человеческой натуры, возможно, скрыты какие-то низменные порывы, которые взрослым чаще всего удается не проявлять до поры до времени, а детям, не обремененным условностями, сделать это не получается. Вот и Сергей, видя следы недавнего погрома, готов был внести свою лепту. Как ведь, наверное, здорово безнаказанно крошить то, что еще вчера было недоступным! Не исключено, что инстинкт разрушения скрыт в каждом человеке, и только в экстремальных условиях он проявляется в полной мере.

ВОСПОМИНАНИЯ: «Был момент, когда я даже пожалел, что повел семью на эту странную прогулку. Еще не выветрилась гарь от пожаров, еще были разбиты стекла в окружающих Дом Советов зданиях, а на тротуарах еще заметны были следы от баррикад и ночных костров. Я видел, что на детей все это производит странное впечатление, а по их вопросам можно было понять, что они, по существу, не могут еще осмыслить, что же за события произошли на этом месте всего около месяца назад. Да что, дети! Многие взрослые еще не понимали этого, считая произошедшее, наверное, столкновением милиции с хулиганствующими молодчиками, которое потребовалось прекращать с помощью танков и бронетранспортеров…» ( Из воспоминаний А.П. Орлова. )

Свернув за угол дома, они оказались на улице Николаева, которая связывала Краснопресненскую набережную с Рочдельской улицей, проходящей позади Белого дома. Здесь тоже было пусто. Даже машины не заезжали сюда, поскольку выезд с Рочдельской был закрыт.

Поравнявшись с высокой полукруглой аркой, Андрей бросил на нее взгляд и оторопел. Открывшаяся перед его глазами картина была достойна полотна художника, специализирующегося на живописных античных развалинах. В обрамлении арки, среди крон деревьев проглядывал обугленный остов Дома Советов с черными дырами окон, острыми зубьями верхней части «стакана» и маленькой башенкой наверху, совершенно нетронутой пожаром. Листва деревьев слегка колыхалась на ветру и казалась на фоне обожженной руины яркой и красочной. Увидев все это, Андрей даже замер на мгновение. Он хотел было обратить внимание жены на открывшийся пейзаж, но не стал этого делать, потому, что осознавал: она не поймет его чувств и вряд ли сможет разделить его переживания по этому поводу. В отличие от Андрея она была менее сентиментальна.

Уже на подходе к Рочдельской улице Андрей обратил внимание на невысокий покрытый коричневой плиткой кирпичный бортик, обрамляющий палисадник перед угловым домом. Дорога слегка поднималась вверх, поэтому бортик постепенно сходил на нет, превращаясь лишь в каменную окантовку. Но не это привлекло внимание Орлова, а опять зловещие следы прошедших событий. Вся внешняя сторона бортика была испещрена выбоинами, причем следующими одна за другой на равном расстоянии. Ясно, что здесь поработал крупнокалиберный пулемет. Было такое впечатление, что пулемет бил по кому-то, кто пытался спрятаться за каменным укрытием. Но видно безуспешно! От прямого попадания плитка разлеталась на куски, не оставляя шансов остаться в живых тому, кто использовал бортик как укрытие. То ли в подтверждение этого, то ли случайно, но на земле сохранились отвратительные бурые пятна. Может быть, это солярка, а может быть, и что-то другое.

— Вот здорово! — воскликнул Сергей, увидев следы от пулеметной очереди, — Как раздолбили, видишь, папа? Мама, Нина, видите? Как в Калининграде! — Сережу явно возбудило увиденное. Конечно, до сих пор со следами войны он встречался только в кино да в Калининградской области, куда семья в течение нескольких лет выезжала на отдых. Там были развалины замков и фортов, вражеские доты и разрушенные кирхи, немецкие каски и ржавые гильзы от патронов.

ВОСПОМИНАНИЯ: «Еще мальчишкой я ездил со своим школьным товарищем в Калининград, в прошлом немецкий город, который после войны со всей прилегающей территорией достался нам по решению Потсдамской конференции. В шестидесятые годы город представлял собой громадные пустыри, развалины и стандартные пятиэтажки. Но меня, конечно, интересовали руины древнего замка тевтонских рыцарей, подземные бетонные бункеры и катакомбы фортов. Уже тогда я облазил все эти «злачные» места. Потом, гораздо позже, я таскал по еще остающимся развалинам и укреплениям Олю и детей, которые безропотно спускались со мной в древние подземелья, взбирались на брустверы и капониры фортов… Может быть поэтому, увиденное в Белом доме и вокруг него вызывало у меня и Сергея ассоциации с Калининградской областью…» ( Из воспоминаний А.П. Орлова. )