Сергей Сергеев-Ценский - Весна в Крыму (Преображение России - 15)

- Еще один у меня договоренный пассажир есть - Черекчи, лавочник, сообщил ей, орудуя привычно руками, Силантий. - Их два брата в лавке торгуют, считается так - две Июды Скариотские - так это старший. Сейчас подойти должон. Приискивался еще один - печник, за печным прибором будто бы ему надо, будто здесь ему печного прибора не хватает, ну я ему сказал: "Деньги вперед заплотишь, тогда поедешь, а на шермака если желаешь, то это уж - ах, оставьте!.." Бывает, по дороге, по деревням, люди с чемоданами стоят, извозчика дожидают, - тех возьму, а печника этого, как он мне поперед деньги не уплатит, - не-ет!

И пока подошел грек Черекчи, Силантий успел сообщительно рассказать, что не взяли его по мобилизации из-за глаза:

- Вот же мне горе какое было из-за этого глаза, ежель хотите вы знать, как я его, еще парнюгой был, выколол ночью об сучок сухой, - и-ж, сказать нельзя, сколько горя принял!.. А что же оказалось в конце-то концов? А в конце концов - вот я, кривой, жив себе и здоров, а какие с обома глазами были, тех на фронт взяли, и поди ищи ты, ворон-птица, где их кости закопаны. Вот как дело обернуться может, каким концом!

Счастливого человека видела перед собой Наталья Львовна, и так шел этот бойкий, поворотливый, одноглазый человек ко всему весеннему, что видела она кругом!

Подошел Черекчи, низенький, тучный, чернобородый, с совершенно деревянным каким-то, желтым, оплывшим лицом, но и тот как бы озарился чем-то веселым, весенним и постарался сделать улыбчивыми агатовые глаза, протягивая ей деревянную, неспособную гнуться руку.

При виде его вспомнила Наталья Львовна, как два с половиной года назад ехала она тоже в извозчичьем фаэтоне вдоль берега моря, стремясь спасать Федора, которого в море захватил на легкомысленном рыбацком ялике шторм. Тогда на обратной дороге попался ей другой грек - Попандопуло. И странно было ей самой чувствовать, что будто очень давно это случилось с ней, а между тем теперь она гораздо как-то моложе и душой и телом, чем была тогда. Потому она весело улыбалась даже этому своему спутнику, одному из двух "Скариотских Июд".

Она улыбалась и глядя на печника, который явился следом за греком, борода клином вперед, лоб под старой фуражкой покато назад, а глаза красножилые, как будто успел он уже где-то несколько выпить.

Деньги вперед он действительно не дал, и Силантий не взял его в свой фаэтон.

5

Наталья Львовна знала обоих Черекчи: в их бакалейной лавке покупала она сама или посылала Пелагею, и две Июды знали ее. Потому не удивилась она, когда грек обратился к ней полушепотом, чтобы не слышал его возившийся около лошадей Силантий:

- Что будем делать, а? Как жизнь будет, а?

- Это вы насчет революции? - в тон ему полушепотом спросила она.

Черекчи оглянулся на Силантия, отошел шага на три дальше и ответил:

- Это какой революции, ххе! Это... так не будет, - наш грек говорит себе так: оч-чень плох будет, оч-чень! - Попандопуло - он хитрый человек, дом свой продал.

Наталья Львовна знала, где, - на набережной, - был большой дом Попандопуло, - в нижнем этаже ресторан, - и удивилась:

- Продал? Неужели? Зачем?

- Греция едет! - таинственно сообщил Черекчи. - Спугался... Боится оч-чень!

- Вот как? Боится? А кому же продал?

- Приезжий один... Богат человек... Там боялся оч-чень, там земля да продал, здесь дом да купил.

- А кто купил у него землю, у этого помещика, тот, значит, не боялся?

Черекчи выпятил толстые губы и развел короткопалые руки в знак непонимания. Но тут же он перешел на шепот:

- Муж ваш, скажите, приехал, тоже дом свой продавать будет, а?

Это удивило Наталью Львовну.

- Ка-ак так мой муж приехал? Что вы говорите? Он на фронте!

- Фронте, да! Я тоже сам знаю! Фронте, да!.. Говорил так один человек, ххе. Значит, так думаем - врал!

А Наталья Львовна думала в это время: "Пелагея сказала, - кто же больше!" - И невольно оглянулась назад и по сторонам, не идет ли Пелагея: вдруг ее послал Федор, чтобы она отложила поездку и вернулась домой.

Поэтому тут же пошла она к Силантию и спросила резко:

- Ну что же, мы все-таки поедем сегодня?

- Готово, - все готово, - садитесь! - и Силантий отстегнул кожаный черный фартук фаэтона и поддержал ее под локоть, когда она, став на ступеньку, занимала заднее место. Рядом с нею грузно уселся Черекчи, который тут же обратился к Силантию:

- Тарабогаз будем ехать, - Гелиади возьмешь! - Гелиади, - слышаль?

- Мне все едино, какой он там, лишь бы пассажир был - настоящий! буркнул Силантий, влезая на козлы, и тронул лошадей. А Наталья Львовна очень встревоженно и в то же время притаясь на своем месте, глядела, не бежит ли остановить ее Пелагея, и успокоилась только тогда, когда экипаж оказался уже на шоссе, ведущем к Тарабогазу, небольшой пригородной слободке, где жили одни только греки. Оказалось, что Гелиади был не один, а с женой, что понравилось Силантию. Понравилось это и Наталье Львовне, так как у новых пассажиров завязалась с Черекчи оживленная беседа на их языке, и к ней Черекчи больше уж не обращался.