Шапи Казиев - Имам Шамиль

О низамах имама Загорский писал: «Перед лицом Бога, Пророка и его имама (наместника) все сохраняют равенство, из пределов которого ни богатство, ни высшие дарования не в состоянии никого вывести. …Теперь за малейшую вину, за всякое нарушение общественного порядка определены взыскания: штраф, темница и телесное наказание, от которого никто не избавляется, от последнего поденщика до знатнейшего наиба. Все сии наказания приводятся в исполнение с величайшей точностью и нужно сказать правду, что преступления становятся очень редки. Теперь через всю страну, над которой распространяется власть Шамиля, можно смело одному человеку провозить вьюки золота, не опасаясь лишиться их».

Относительное военное затишье привело к тому, что горцы получили возможность заняться домашними делами. Многие потянулись на заработки, в том числе и в русские крепости.

Царские власти увидели в этом возможность «укоренить мирные привычки» и решили положить конец притеснениям, которым часто подвергались рабочие-горцы. Была введена даже специальная должность «попечителя над горцами, прибывающими для работ, торговли и промышленности».

В инструкции попечителю, который должен был стать для горцев ходатаем и покровителем, указывалось:

«…Не допуская ни малейшей задержки по снабжению мирных горцев видами, попечитель заботится также, чтобы они не были останавливаемы на заставах и переправах при городе и не могли притом подвергаться недозволенным поборам и притеснениям, о которых, если будут замечены, немедленно доводить до сведения начальника области.

…В обращении с горцами попечитель должен быть кроток, терпелив и доступен для каждого во всякое время».

Нейдгардт имел богатый опыт заграничных походов, но попал на Кавказ из кресла московского военного губернатора и был более склонен к штабной деятельности, чем к бранному делу.

Решив действовать наверняка, он запросил у императора подкреплений, а сам занялся составлением грозных воззваний. Как человек образованный, Нейдгардт счел необходимым украсить традиционные обещания «кнута и пряника» понятными горцам образами. В своих темпераментных сочинениях генерал от инфантерии сообщал, что «Его Императорское Величество решился восстановить в нынешнем году спокойствие и благоденствие в этой части Кавказа», соглашался оставить горцам их веру взамен на полное подчинение, объявлял Шамиля «наглым обманщиком, который из личных видов корысти и властолюбия возмутил горские общества и предал их всем бедствиям войны, а сам вечно избегает всякой опасности и скрывается от русской пули»; угрожал, что «все аулы и общества, которые впредь окажут содействие Шамилю и его сообщникам и сопротивление законной власти, подвергнутся также строжайшей казни» и что «те племена, которые выселились в горы и не возвратятся ныне же на прежние места жительства, лишатся навсегда земель своих». А сверх того живописно пугал горцев: «Упорствуя в своем заблуждении и встречая отряды наши неприязненно, вы подвергнетесь вместе с Шамилем казням и разорению от грозного орла России, который является в одно и то же время там, где восходит солнце и где оно садится в море, и перелетает чрез Казбек и Эльбрус, как чрез небольшие пригорки».

Уверенный, что горцы повергнуты его красноречием в трепет и вскоре не только сложат оружие, но и приведут к нему на аркане самого Шамиля, Нейдгардт принялся за восстановление сети лазутчиков, чтобы контролировать дальнейший ход кавказских дел. Демонстрируя новые методы правления, он даже велел приделать к стенам властных учреждений специальные почтовые ящики, чтобы все желающие могли инкогнито сообщать полезные сведения как о действиях мюридов, так и о злоупотреблениях местных чиновников.

Шпионская сеть, раскинутая Нейдгардтом и стоившая немалых денег, приносила весьма неутешительные сведения. Выходило, что Шамиль со своими мюридами и не помышляет о прекращении сопротивления. Более того, имам увеличил армию и строил свое государство так спокойно и основательно, будто находится не в окружении царских войск, а где-то в пустынной Аравии.

Вскоре Нейдгардт все же получил вести от Шамиля. Однако вместо ожидаемого прошения о помиловании имам предлагал начать переговоры о мире, ставя основным условием официальное признание Имамата и возвращение своего сына-заложника Джамалуддина.

Разгневанный наместник отверг предложение и начал собирать войска, чтобы наказать Шамиля за дерзость.