Шапи Казиев - Имам Шамиль

Обычным вооружением горца были кинжал, сабля, ружье и один или два пистолета. К ним полагались изящные пороховницы из рога, натруски с особым порохом для кремневой полки, коробочки с пулями, кремнями, салом для смазки пуль и прочими принадлежностями. Газыри не только украшали черкеску и защищали грудь, но служили главным образом для хранения готовых патронов и отмеренного пороха.

Артиллерия была единственным видом оружия, в котором Шамилю трудно было соперничать с царскими войсками. Пушек у горцев не было, их приходилось отбивать, а ядра собирать на поле боя. Этим занимались даже женщины и дети, получая за каждое по 10 копеек серебром или столько пороха, сколько войдет в ядро. Из металла ядер делались и прочные подковы для лошадей.

Находились умельцы, предлагавшие выковывать пушки кузнечным способом из железных полос, а затем обшивать их буйволиной кожей и стягивать обручами. И хотя изобретатель Магомед Хидатлинский ручался за их прочность головой, Шамиль попросил его оставить пустую затею, чтобы не вызвать насмешки неприятеля.

Шамиль долго не мог наладить производство пушек. Зато когда удалось изготовить первую партию, они оказались легче, мобильнее заводских и превосходили их меткостью стрельбы, уступая лишь по качеству меди и самого литья. Причем на пушках была печать Шамиля, а на ядрах надпись: «Шамиль, да продлится его могущество». Джабраил Унцукульский, выучившийся литейному делу в Аравии, где он был в хадже, не только наладил изготовление пушек и ядер, но и значительно усовершенствовал конструкцию орудий, приспособив ее к горным условиям. Когда же образцы горских пушек попали в руки русских инженеров, те внесли полезные изменения уже в свои конструкции.

В условиях военной и экономической блокады горцам ничего не оставалось, как использовать любые возможности, чтобы выжить и продолжать борьбу с сильным противником.

Одним из самых ходовых товаров стали пленные, которых можно было обменять не только на своих пленных и заложников, но и на такие необходимые вещи, как хлеб, соль или обычное железо. К тому времени в плену у горцев побывало много разных военных чинов. Шамиль надеялся обменять кого-либо из них на своего сына Джамалуддина, но все переговоры кончались безрезультатно.

В Имамате с пленными обращались относительно гуманно. Случаи их гибели были весьма редки, а виновные сурово наказывались.

Однажды, при спешном отступлении горцев, были убиты пленные офицеры. По одной из версий, это произошло после длительных переговоров об условиях их освобождения. Пленным было разрешено вести переписку и даже получать посылки. Но в одной из посылок была обнаружена запеченная в хлебе записка, приглашавшая пленников мужаться и терпеть, так как открывалась возможность освободить их без выкупа. И когда эта «возможность» обрела вид отряда, наступавшего на позиции горцев, участь пленных была решена. Кто был автором той злополучной записки, так и осталось загадкой, потому что царское командование свою причастность к ней отрицало.

Пленные солдаты занимались в Имамате хозяйственными делами. Солдаты-кавказцы за долгую службу становились бывалыми людьми, знавшими различные ремесла. Вместе с перебежчиками они составляли отдельные мастеровые команды. Если об офицерах их бывшее начальство еще как-то заботилось, то «нижние чины» зачастую и сами не хотели возвращаться в надежде сделаться в Имамате вольными людьми.

Царские власти, в целях «устрашения туземцев», ссылали пленных в Сибирь или обращали в солдат и отправляли служить на Камчатку. Это было для горцев хуже смерти, и мало кто из них вернулся на родину.

При относительном затишье в военных действиях в рядах русских войск явилась новая напасть. Теперь не горцы нападали на царские крепости, а солдаты стали все чаще перебегать к Шамилю.

Это началось еще при Ермолове, который требовал выдачи дезертиров, угрожая приютившим их горцам страшными карами.

Побеги участились при Головине, у которого обеспокоенный Клюгенау даже испрашивал разрешение расстреливать дезертиров. По указу царя беглых солдат даже предписывалось выменивать на соль. Испробовав все меры устрашения, командование решило прибегнуть к другой тактике, обещая прощение всем, кто вернется из бегов.

Тем не менее бегство к Шамилю приобретало все больший размах.

Дело дошло до того, что устроены были особые артели на паях, где укрывались солдаты, чтобы через неделю-другую вернуться к своим, будто бы бежав из горского плена. Таким способом многие не по своей воле «забритые в солдаты» крестьяне добывали себе освобождение от крепостной зависимости, а положенная за «геройство» награда делилась между сообщниками. Но случалось, что «пленные» передумывали возвращаться, предпочитая стать свободными горцами.