Юрий Денисов - Славяне - от Эльбы до Волги

Довольно существенную разницу условий жизни рабов у германских народов, по сравнению с жизнью рабов у римлян, отметил древнеримский историк Тацит: «Рабов они используют, впрочем, не так, как мы: они не держат их при себе и не распределяют между ними обязанностей: каждый из них самостоятельно распоряжается на своем участке и у себя в семье. Господин облагает его, как если б он был колоном, установленной мерой зерна, или овец и свиней, или одежды, и только в этом состоят отправляемые рабом повинности. Остальные работы в хозяйстве господина выполняются его женой и детьми. Высечь раба или наказать его наложением оков и принудительною работой – такое у них случается редко; а вот убить его – дело обычное, но расправляются они с ним не ради поддержания дисциплины и не из жестокости, а сгоряча, в пылу гнева, как с врагом, с той только разницей, что это сходит им безнаказанно. Вольноотпущенники по своему положению не намного выше рабов; редко, когда они располагают весом в доме патрона, иногда – в общине, если не считать тех народов, которыми правят цари. Там вольноотпущенники возвышаются и над свободнорожденными, и над знатными; а у всех прочих приниженность вольноотпущенников – признак народоправства» (44, т. 1, 364).

Надо отметить, что Тацит приводит эти сведения в начале II в., когда германские племена еще не создали полноценных государств с явно выраженным классовым делением общества. Однако и в более поздние времена рабы у германских народов состояли в рабстве конкретный срок, чаще всего не более десяти лет, после чего их отпускали на свободу внутри данного государства.

Каким образом осуществлялась жизнь рабов в государствах сарматов, готов, которые только по наименованию титульной нации были германцами, а также гуннов, аваров, историки древности сведений не приводят. Разве только Приск Панийский сообщает, что у гуннов рабы имели право участвовать в военных действиях своих хозяев, а на приобретенные ценности, полученные в процессе грабежа побежденного народа, могли выкупить себя у рабовладельца. И еще то, что одним из видов наказания у гуннов для беглых рабов было распятие на кресте.

Марсельский пресвитер Сальвиан около 450 г. в своем сочинении «О мироправлении» сообщает, что условия жизни в Римской империи бедняков, хоть и свободнорожденных граждан, были настолько тяжелы, что, попадая в рабство к варварам, они больше всего боялись возврата к прошлой жизни. «Где и у кого, как не у римлян, можно найти такое зло? Чья несправедливость превышает нашу? Франки не знают такого зла; его нельзя встретить и у гуннов. Ничего подобного у вандалов, ничего подобного у готов. Это зло чуждо готам до того, что даже римляне, живущие среди них, не испытывают его на себе. Единственное желание всех римлян состоит в том, чтобы не пришлось опять когда-нибудь подпасть под римские законы» (75, 73). Однако если бы жить в рабстве у варваров было бы хорошо, то почему жители приграничных провинций Римской империи вместо того, чтобы защищаться от набегов этих варваров, все дружно не перешли к ним на жительство?

Археология позволяет сделать выводы, что большинство поселений V—VI вв., которые археологи считают славянскими, были без укреплений, а жилища представляли собой землянку, либо полуземлянку с приземистой надстройкой. Сарматы, готы, гунны, авары, болгары, венгры были скотоводами, жилища их чаще всего были передвижными, а стационарные тоже имели временный характер, так как содержать большое количество скота на одном месте долгое время невозможно. Приск Панийский, описывая путешествие византийского посольства к царю гуннов Аттиле, называет жилища гуннов шатрами или хижинами, хотя палаты самого Аттилы и его приближенных были из бревен. Поэтому трудно представить, чтобы рабовладельцы могли позволить своим рабам строить жилища, подобные царским. Следовательно, рабы сарматов, готов, гуннов, аваров, болгар и венгров, скорее всего, жили в землянках.

А на каком языке говорили рабы между собой и с хозяевами? Между собой, скорее всего, на жаргоне из смеси языков представляемых ими народов и языка, на котором общаются надзиратели и рабовладельцы. Для разговора с рабовладельцами рабы вынуждены были иметь небольшой, но обязательный запас слов на языке хозяина.

По сообщению Константина Багрянородного, склавины тоже разговаривали на славянском жаргоне (Σκλάβων διαλέκτψ). Слово διαλέκτψ на греческом языке имеет значение жаргона, или диалекта какого-либо языка. Поскольку в оригинале греческого текста не говорится о каком-либо языке: «Ζαχλοϋμοι δέ ώνομάσυησαν άπό όρους οϋτω καλου|μένου Χλύμου και άλλως δέ παρά τή τών Σκλάβων διαλέκτψ ερμηνεύεται τό Ζαχλοϋμοι ήγουν όπισω τοϋ βουνοϋ» (43, 148), то в переводе это должно звучать в следующем виде: «Имя же захлумы они получили от горы – так называемого Хлума, иначе говоря, на славянском жаргоне захлумы означает за холмом».