Вяйнё Таннер - Зимняя война

Документ должен был быть подписан президентом и министром иностранных дел, затем передан в Москву по телеграфу.

Затем последовала очередная дискуссия.

Ньюкканен. Я считаю, что лучше продолжать вооруженное сопротивление, чем принять эти позорные условия. Я не могу одобрить подписание соглашения, считаю, что мы должны обратиться за помощью к Западу.

Ханнула. Поскольку настоящий вопрос в первый раз поднимается в официальном порядке, я требую, чтобы в протокол было занесено, что на заседаниях комиссии по внешнеполитическим вопросам и кабинета министров я постоянно высказывал мнение, что переговоры о мире не следовало начинать, а нужно принять помощь, предложенную нам Англией и Францией. Мое суждение не изменилось, тем более условия мира ужасающе тяжелы.

Ааро Пакаслахти. Я хочу заявить, что если бы я делал доклад по этому вопросу на заседании Государственного совета, то отверг бы нынешние условия мира.

Фон Борн. Я считаю, что скорейшее подписание мира является военной необходимостью, поэтому поддерживаю сделанное предложение.

Президент решил одобрить внесенное предложение.

Теперь, когда решение было принято, Ньюкканен спросил, может ли он сразу сделать публичное заявление о своей отставке.

Президент спросил его: «Нельзя ли, чтобы это осталось известным только кабинету министров до подписания мира? Отставка должна быть направлена премьер-министру; это возможно только после его возвращения».

Подписав документ, президент Каллио произнес в ветхозаветном стиле: «Да отсохнет рука у того, кто вынужден подписать такой документ».

Эти пророческие слова сбылись. Несколько месяцев спустя у президента случился инсульт, после которого его правая рука оказалась парализованной. Незадолго до конца года президент скончался.

После завершения заседания полномочия были переданы в Москву по телеграфу в незашифрованном виде. Мы также дали указание нашим представителям истребовать время, необходимое для эвакуации в должном порядке населения и собственности с передаваемых территорий.

В 11.45 мне позвонил маршал Маннергейм, спросив меня о новостях из Москвы. Он планировал же взорвать заводы на территориях, отходящих к Советскому Союзу. В частности, он планировал взорвать заводы в Энсо и электростанцию в Роухияле. Я строго запретил ему делать это. Их судьбу еще предстояло решить.

Маннергейм согласился немного подождать в отношении этих объектов, но сказал, что в любом случае уничтожит заводы фирмы «Вальдхоф» в Кексгольме (Приозерск). Я сразу не запретил взрыв предприятий и допустил ошибку, о которой потом сожалел, поскольку они в самом деле были взорваны, а Финляндии пришлось заплатить компенсацию за их уничтожение.

Я сказал Маннергейму, что кабинет министров направил в Москву нашим представителям полномочия, необходимые для подписания мирного договора.

В 15.00 у меня побывал с визитом посол Веркер, принесший меморандум своего правительства и заявление премьер-министра Чемберлена, сделанное им в парламенте; о них я упоминал ранее. Он также сообщил мне, что накануне были предприняты шаги в соответствии с просьбой Финляндии получить ответ норвежского и шведского правительств о транзите вооруженных сил Запада через территорию этих стран.

Подтверждение этого было получено от Эркко из Стокгольма.

В 16.00 я получил информацию из своего источника, что московское радио объявило о подписании мирного договора и о прекращении военных действий, которые вступают в силу с пятнадцати часов следующего дня.

В 16.30 позвонил из Парижа Хольма и сказал, что он и полковник Паасонен были приглашены к премьеру Даладье. В разговоре с ними Даладье особо подчеркивал необходимость направления вспомогательных сил, обещал немедленную помощь, если мы за ней обратимся. В британских портах, по его словам, заканчивались все необходимые приготовления к отправке этих сил. Если Финляндия запросит помощи, то правительства Франции и Англии поставят об этом в известность Осло и Стокгольм и начнут переброску. Хольма добавил в качестве новой информации, что не только помощь будет оказана немедленно, но Франция немедленно разорвет дипломатические отношения с Советским Союзом.

Я поблагодарил Хольма за его звонок и сказал, что мы в настоящий момент ожидаем окончательных известий из Москвы.

Эти звонки из Парижа пришли через Германию и были, разумеется, перехвачены там. Позднее мы слышали о них от немцев.