Александр Шабалов - Одиннадцатый удар товарища Сталина

"Подпись от имени Жукова-выполнена не самим Жуковым Георгием Константиновичем, а другим лицом, вероятно, с подражанием подлинным подписям Жукова Г.К.".

Теперь видите, кто допущен в ленинские архивы! Да он же за него все 55 томов перепишет! Да он же за "SNICKERS" любой триумф превратит в трагедию!

К сведению волкогоновских поклонников - уже становятся известны его новые исторические изыскания.

Окажется, что в Ленина стреляла не Каплан, а переодетый в женскую одежду Сталин! Готовится сенсационное заявление, что найденный в царских останках пальчик принадлежит не кому иному, как... Борису Николаевичу Ельцину! Это подтвердили и английские ученые, проводившие экспертизу. Жив цесаревич! Наконец объяснится необычное пристрастие бывшего партийного бонзы к монархической символике!

Только не вздумайте все это опровергать. Бесполезно!

Дело в том, что у нормальных людей мысли рождаются в голове, у "туфтогоновых" же замыслы рождаются в желудке и мочевом пузыре и только лишь под воздействием деликатесов со стола "борцов с привилегиями".

Вы слышите урчание и сытую отрыжку? Знайте - скоро появится очередная книга...

СОЛЖЕНИЦЫН

Мертвого льва может лягать и осел.

Прекрасные слова сказаны А.И. Солженицыным: "Жить не по лжи". Вот мы и перескажем содержание книги "Не сотвори кумира" (ВИЖ No 9 -12,1990 г.), чтобы увидеть, как же сам Александр Исаевич придерживался этого принципа. Ее автор, бывший редактор власовской газеты Л.А.Самутин, честно отсидевший свой срок в воркутинском лагере, по сути, был соавтором некоторых страниц книги "Архипелаг Гулаг". В семидесятых годах по просьбе Солженицына прятал у себя эту рукопись. Самутин хранил верность Солженицыну лишь до того момента, когда работники КГБ у него эту рукопись изъяли. За три недели до этого в органы госбезопасности была вызвана их общая знакомая Елизавета Денисовна Воронянская - она все печатала Солженицыну и была с ним, как говорится, в отношениях "особо тесных". Перепугавшись, женщина повесилась, и Самутин, проанализировав обстоятельства ее гибели и своего ареста, делает однозначный вывод - донес на них не кто иной, как. -сам Солженицын! Это позволяло ему поднять на Западе шум вокруг "Архипа" и в предисловии заявить: "Но теперь, когда госбезопасность все равно взяла эту книгу, мне ничего не остается, как немедленно опубликовать ее".

Реакция самого Самутина на "Архип" вначале была восторженная:

"Клевета, ну и пусть! Зато влепил им А.И. пощечину!" Но затем восторг сменился на бешенство - идеолог власовской армии увидел, что в роман перекочевали материалы из геббельсовского министерства пропаганды.

"Кто поверит в эту "туфту"? (Еще как поверили!!! - авт.) Из каких шепотков на нарах, от каких жалких личностей слышал Исаич, а потом силой своего авторитета попытался возвести в ранг непреложной истины эти "открытия"? Но, пожалуй, самое большое разочарование вызвали у меня, как это ни странно, те немногие страницы "Архипелага", где автор писал правду".

Самутину стало ясно, что ради спасения своей шкуры Исаич шел на все. Чтобы избежать фронта... Впрочем, давайте прошагаем с Исаичем по его фронтовым дорогам.

В армию попал не с начала войны, как нас убеждают, а лишь во второй половине октября - ездовьм в Сталинградский округ, находившийся тогда в глубоком тылу. Затем училище, и лишь с мая 1943 года служба в АИР (артиллерийская инструментальная разведка). Это в определенном смысле "кабинетный шпионаж", требующий лишь умения чутко работать с акустическими приборами. Исаич в состоянии был выписать на "передовую" даже свою жену Наталью Алексеевну Решетовскую, с которой героически бил "по воробьям и воронам".

Можно было бы такую службу ему в упрек не ставить, если бы и она не тяготила нашего "героя". Были известны десятки случаев, когда людей откомандировывали в глубокий тыл по самым невероятным причинам: то мать гречанка, то скрыл, что был на оккупированной территории... Вот и начал Исаич строчить из частей "особой секретности" письма с трескучими фразами: "Превращение войны отечественной в войну революционную... Война после войны...", - короче говоря, вперед - до Ла-Манша! Даешь Париж! Даешь Европу!.. Повторение "троцкистских бредней" противоречило официальным установкам того времени, но большой провинностью не было. Существ овал вариант закончить войну в каком-нибудь запасном артполку, охраняя мост где-нибудь на Волге... Однако весь этот блистательный план с треском провалился после лишь одного окрика следователя: "Солженицын, вы не искренни со следствием!" У Исаича наступило, по его же словам, "затмение ума и упадок духа", и он оговорил своих ни в чем не повинных школьных товарищей Виткевича и Симоняна, получивших, соответственно, "и по ногам и по рогам".