14 июня 1915 г. Государь Николай II, находившийся в Ставке в Барановичах, сделал следующую запись в дневнике: «В 2 часа началось заседание с министрами, Николашей, Янушкевичем и Юсуповым. После обсуждения вопроса об иностранных подданных и об отношении к ним – Юсуп[ов] ушел. Долго говорили о призыве ратников 2-го разряда и, наконец, о форме и о содержании моего обращения в нынешнюю минуту на имя Горемыкина» [126]. Доклад Юсупова послужил основанием для обсуждения внутреннего положения России. Император Николай II в письме к супруге от 16 июня 1915 г. делился впечатлениями об этом заседании: «Юсупов, за которым я послал, присутствовал на совете по первому вопросу; мы немножко охладили его пыл и дали ему несколько ясных инструкций. Забавные были моменты, когда он читал свой доклад о московском бунте – он пришел в возбуждение, потрясал кулаками и колотил ими по столу» [127].
Очевидно, последовавшие события в связи с переводом великого князя Николая Николаевича на Кавказ и вынужденной отставкой князя Ф.Ф. Юсупова-старшего с занимаемых должностей в Москве, добавило негатива в критике действий царской четы. Так, например, княгиня З.Н. Юсупова в письме к сыну от 2 октября 1915 г. с раздражением отмечала: «Сейчас была у меня К[сения] А[лександровна], которая уезжает сегодня к Вам. Какая она счастливая и как мне хотелось быть на ее месте! <���…> Не знаешь ли ты, почему К[сения] А[лександровна] поехала вдруг в Крым и на неопределенное время? Тут, безусловно, есть какая-нибудь задняя мысль. Относительно Поливанова с ней ужасно трудно договориться. Я очень жалею, что не могу вмешаться открыто в это дело и выяснить ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ) положение, которое продолжает быть запутанным. Все обрадовались тому, что призыв 8-го года будет не раньше декабря, но этим только выигрываешь время и больше ничего. Дело все-таки не сделано ( предложение подчеркнуто. – Прим. сост. ). По-моему, самое главное выхлопотать отсрочку ( два слова подчеркнуто. – Прим. сост. ), по болезни, до февраля ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ), с правом поступления в Паж[еский] корп[ус]. Об этом надо очень ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ) подумать, т. к., если после ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ) отсрочки тебя призовут в солдаты ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ), то уже ты не будешь иметь права поступить в Паж[еский] корпус. Надо обдумать это совместно с Думбадзе или с кем-нибудь, знающим этот порядок, а потом К[сения] А[лександровна] может написать Поливанову. Время на это достаточно. Получила письмо Краснова с карточками, которые прелестны! Только Беби не в авантаже, а капор этот ей не идет! Письмо Краснова я не решаюсь показать Папа, т. к. для него будет то новым разочарованием, а у него их за последнее время, слава Богу, достаточно! Меня это письмо нисколько не удивило. Я знала, что раз этот кусок земли отдан Ирине, то Вы на нем поселитесь ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ) и забросите совершенно Кореиз. Я это прекрасно понимала и продолжаю понимать ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ). Все иначе и быть не могло. Оттого я так боялась этого подарка и так надеялась, что его отберут обратно! Все эти чайные домики – один только предлог и больше ничего. Я заранее предвидела то, что теперь осуществляется, и не верила нисколько твоим словам! Но для Папа вопрос совершенно другой, и для него ( два слова подчеркнуты. – Прим. сост. ) будет такое горе сознавать, что его милый Кореиз, куда он вложил столько ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ) нужного и ненужного ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ), но, во всяком случае, столько желания ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ) добра и красоты, будет забыто, что все это будет заброшено и жизнь ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ) там уже продолжаться не будет ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ), что я не решаюсь ему все это сказать теперь ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ), пусть это сделается понемногу ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ), само собой, неумолимой силой судьбы, против которой идти нельзя! Итак, скажи Краснову, что его письмо до Папа не дошло. Что касается новой сотней ( так в документе. – Прим. сост. ) тысяч, которую он просит для пристройки, то сейчас немыслимо и думать об этом ( четыре слова подчеркнуто. – Прим. сост. ). В такое время, где происходит черт знает что, в России, где все стоит ( два слова подчеркнуто. – Прим. сост. ) в имениях, где у тебя, здесь, в доме, безумный ремонт, который требует столько денег, дороговизна довела наш лазарет до 15 000 в месяц, нет сил идти дальше в этом смысле и, право, думать об этих фантазиях теперь ( слово подчеркнуто. – Прим. сост. ) прямо грешно!
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу